Тучи на рассвете (роман, повести)
Шрифт:
Истопник улыбался, глядя на приятеля, и хозяин, смекнув, кто будет расплачиваться, склонился над Сен Дином, ожидая заказа.
Сен Дин почувствовал, что он и в самом деле человек с деньгами, и если уж решено истратить целую вону, пусть им принесут хороший ужин.
Он сказал:
— Дайте нам куксу.
— Два раза по две полпорции куксу, — быстро проговорил хозяин и загнул палец. — Дальше.
— Две порции рисового паба.
— Две порции тугого рисового паба, — так же быстро повторил толстяк, загибая второй палец. —
— Хватит! — поспешно произнес Сен Дин, испугавшийся больших расходов. — Еще только кимчи.
— Две порции круто наперченной кимчи бесплатно, — загнул хозяин третий палец.
— Да, да, хватит, — вмешался истопник.
— А пить что будете? Соджу, сури, саке?
Сен Дину даже мысль такая не приходила в голову. Он взглянул на истопника, но тот отвел глаза. Сен Дин решил твердо сказать, что он непьющий, но взгляд его упал на столик соседей, которые заинтересованно смотрели в их сторону. Он увидел перед ними небольшие фигурные сосуды, размером в половину его теперь уже разбитой чашки, и заколебался. Ведь он никогда не пил. Что, если попробовать?
— А что дешевле? — спросил вдруг Сен Дин.
— Соджу. И крепче и дешевле.
— Тогда соджу, — проговорил Сен Дин с достоинством, отгоняя пугавшие его мысли.
— Два кувшинчика крепкого соджу. — И хозяин загнул четвертый палец.
— Нет, один! — быстро поправил его Сен Дин.
— Да, да, хватит одного, — подтвердил истопник.
Толстяк убежал, и Сен Дина охватила тревога. Сколько же все это будет стоить?
И вдруг ему в голову пришла мысль: а почему он должен нести торговцу деньги? Чашка разбилась, едва коснувшись мягкого асфальта, да и чайник весь расползся по швам.
Если бы он и дальше мог пользоваться этой рухлядью, стоило бы заплатить. Но ведь старик всучил ему хлам и такие большие деньги потребовал. Пятьдесят чжен куда ни шло, да и то много! Десять чжен, больше это не стоит. А вообще даже такую сумму незачем отдавать: все равно этот хлам никто не купил бы, и старику пришлось бы только таскать его каждый день взад и вперед.
От этих мыслей стало весело, он улыбнулся и, усаживаясь поудобней, обратился к истопнику:
— Ну как, хороший ужин я заказал?
— Очень хороший, очень хороший, — заулыбался тот. — Жаль только денег.
— А сколько это будет стоить, как ты думаешь?
— Дорого, не меньше двух вон.
— О, это ничего, это можно.
Как раз израсходуется лишняя вона, которую он зря хотел отнести старику.
Вскоре им подали маленький кувшинчик с узеньким и длинным, как шея цыпленка, горлышком и чашечки объемом в два-три наперстка.
Сен Дин наполнил их доверху, но выпил не всю сразу, а только отхлебнул, как пили другие посетители, чтобы продлить удовольствие.
Оба жадно ели, то и дело подливая соджу, пока Сен Дин не почувствовал опьянения. Ему стало совсем весело, в голове поплыл приятный туман, и он принялся громко объяснять соседям, что человек, у которого водятся деньги, может позволить себе заглянуть вечерком в харчевню и даже угостить приятеля, особенно вот такого славного малого, и он похлопал по спине улыбавшегося истопника.
Тут к ним подлетел хозяин, схватил, словно смахнул, со стола кувшинчик и убежал, а через минуту снова появился, весь сияющий, и торжественно водворил кувшинчик на прежнее место.
— Я ведь знал, что одного мало, — проговорил он, склонив набок голову и, как ребенок, надув губы.
Сен Дин насторожился.
— Это ты еще соджу принес? — подозрительно спросил он.
— Да, одну порцию на двоих, — ласково ответил тот.
— А сколько стоит наш ужин без этого? — указал Сен Дин на только что принесенный сосуд.
— О, для таких состоятельных людей, как вы, ерунда, всего три воны!
— Хватит! — закричал Сен Дин не своим голосом. — Убери его прочь, — махнул он рукой, — скажи, сколько стоит каждое блюдо. Почему так много денег?
Хозяин обиделся, но старался успокоить Сен Дина:
— Зачем кричать? Не хотите — я уберу, другие выпьют, а вы можете расплатиться и идти отдыхать.
— Нет, ты скажи, сколько стоит куксу, сколько паб и сколько соджу — все в отдельности, — упорствовал Сен Дин.
Толстяк стал называть цены, и там, где он ошибался, его поправляли посетители, потому что народу в харчевне осталось немного и все прислушивались к скандалу. Толстяк благодарил тех, кто ему помогал считать, и, улыбаясь, объяснял, что в такой сутолоке вполне допускает, что мог ошибиться.
Оказалось, ужин стоит две воны пятьдесят чжен. Сен Дин медленно и угрюмо отсчитал деньги. Он смотрел на свои деньги, когда их проверял толстяк, и проводил их тоскливым взглядом, пока они не скрылись в полах засаленного халата.
Потом он принялся доедать все, что оставалось на столе. Значит, теперь у него всего полторы воны. Ровно половина той суммы, что должна была остаться. Откуда же взять деньги, которые он собирался зашить в кушак для отца? Конечно, отец может и подождать. Ведь он-то отпустил своего сына, не дав даже одного пхуна. Дома не знают, заработал он деньги или нет. Пожалуй, рано откладывать для отца. Вот когда опять пойдут большие заработки, тогда и отцу можно будет помочь.
Такое решение успокоило Сен Дина.
— Пойдем сегодня ко мне в котельную спать, — обратился к нему истопник. — Проскользнем незаметно, хозяин и не узнает.
— Правильно! — обрадовался Сен Дин. — Проберемся тихонько, а на рассвете я уйду. Мы с тобой сыты и хорошо выпили, значит, можно и отдохнуть.
Они поднялись и вышли на улицу. Откуда-то доносилась веселая музыка. В голове у Сен Дина шумело.
— Раз у нас есть где спать, — сказал он, — и мы хорошо выпили, значит, можно погулять, как делают другие, только смотри по сторонам, чтобы на полицию не наткнуться.