Тугоухий игрок
Шрифт:
– Ладно, давай без подходов, - буркнул Сенатор, не понимая еще, к чему клонится разговор.
– Можно играть с тобой в открытую? Можно надеяться, что все, о чем мы будем говорить, останется только между нами? И если мое предложение тебе не подойдет, то сказанное будет забыто, как бы и не говорилось?
– Да.
– Поклянись.
Сенатор достал нож и нажал кнопку. Выскочило узкое: дюймов пяти, остро отточенное лезвие. Он положил на него пальцы, сложенные как для крестного знамения, и сказал "Клянусь!"
– Ладно. Теперь
Сенатор широко раскрыл глаза:
– Черт побери, откуда ты знаешь?
– Конечно, не Маленький Ян сообщил мне это. Я сам имею такое же задание.
Гангстеры поглядели друг на друга и расхохотались, как будто услышали хороший анекдот.
– Так вот, - продолжал Рыжие Баки, доверительно наклоняясь к Сенатору, скажи: не надоело тебе еще батрачить на Маленького Яна, как какому-нибудь кули? Мне - надоело. Картина и там и тут одна. Боссы нещадно эксплуатируют нас, забирают львиную долю добычи. Если бы не Дик, я давно бы открыл собственный игорный дом где-нибудь в Мехико или Каракасе.
– А что сделаешь?
– горестно усмехнулся Сенатор.
– Не бастовать же! Ты ведь знаешь, у нас своего профсоюза нет.
– Сенатор!
– торжественно произнес Рыжие Баки.
– Ты самостоятельный парень и не трус. Я знаю, ты рад бы вырваться из-под опеки Маленького Яна. Я - тоже. Довольно боссам таскать каштаны из огня нашими руками. Давай, он наклонился к уху Сенатора, - сами похитим Маэстро и выудим у него секрет.
– Ты рехнулся!
– на лице Сенатора выразился неподдельный ужас.
– Да знаешь ли ты...
Рыжие Баки знал. Малейшее неповиновение - и его обезображенный до неузнаваемости труп найдут где-нибудь милях в двадцати от Лас-Азартаса, а может быть, и в другом штате...
– Белый свет велик, а у нас в руках будет волшебная палочка, которой можно выколачивать деньги из любого зеленого стола. Игорные дома есть и по ту сторону океана, и в Мадриде, и в Гонконге, и в Гамбурге...
– продолжал искуситель.
Сенатор явно колебался.
– И хочется, и колется?
– ехидно спросил Рыжие Баки.
– Нет, я просто не представляю, как ты мыслишь осуществить эту затею.
– Рыжие Баки тоже имеет голову на плечах, - хвастливо сказал гангстер.
– Рыжие Баки имеет все козыри на руках. Я открою их тебе. Во-первых, мне доподлинно известно, кто такой Маэстро.
– Вот это да!
– воскликнул ошарашенный Сенатор.
– Ты знаешь Спрэнтона, дошлого полицейского репортера из газеты "Лас-Азартасский джокер"?
– Кто этого пьяницу не знает...
– Так вот: он разнюхал это дело. И, к счастью, никому еще не успел сообщить. Первому он проговорился мне - дескать, шикарная сенсация, на которой я хорошо заработаю. Я вцепился в него мертвой хваткой: "Сколько ты рассчитываешь подшибить на этой сенсации?" - "Долларов сто".
– "Возьми двести".
– "Триста".
– "Получай и забудь про твою информацию. Но помни, уговор дороже денег. Если хоть еще одна живая душа в Лас-Азартасе узнает об этом, ты не доживешь до утра".
– И он не проболтается?
– Теперь он будет беспробудно пить целую неделю. А этого нам вполне достаточно.
– Кто же на самом деле этот Маэстро?
– Профессор Моррисон из Оберлинского университета в штате Охайо.
Потрясенный Сенатор снова потянулся к бокалу с виски, и снова Рыжие Баки остановил его.
– Закончим дело. По моим сведениям профессор собирается сматывать удочки. Либо он считает, что достаточно подоил золотую коровку, либо почувствовал запах гари.
– Откуда тебе все это известно?
– Сегодня днем он, как обычно, отправился в банк, чтобы внести на счет выигранные деньги. Мы с тобой сопровождали его и остались дежурить у подъезда.
– Ну и что?
– Он не положил деньги на счет, а выбрал весь вклад. Теперь он сделает попытку удрать. Не знаю, как это ему удастся, но не сомневаюсь, что он обведет и Дака, и Дырку в сыре вокруг пальца, на то он и профессор математики и еще какой-то там мудреной науки. Только одно непонятно: сегодня он отправил телеграмму, - Рыжие Баки протянул Сенатору клочок бумаги, - что это значит?
Там было только четыре слова: "Разберите Джоану тчк Мор".
– Понимаешь что-нибудь?
– Нет.
– Я тоже. Ну, ладно, вот мой план.
– Рыжие Баки посмотрел на часы. Сейчас начало второго. В 3:30 ночи отправляется самолет с остановкой в Оклахома-Сити. Оттуда до Оберлина двадцать километров. До утра нас никто не хватится. Мы прибываем туда раньше профессора, подготавливаем ему встречу, и - он сам валится к нам в руки.
Рыжие Баки откинулся на спинку стула и уставился на Сенатора, любуясь произведенным эффектом.
– По рукам?
– По рукам, - сказал Сенатор.
– Клянись еще раз - своей жизнью.
– И ты тоже.
Они совершили обряд.
– Вот теперь и выпить можно, - заявил Рыжие Баки.
С этими словами он взял бокал Сенатора, вылил содержимое в плевательницу, выполоскал, протер чистым носовым платком и вторично наполнил.
– Что это значит?
– спросил удивленный Сенатор.
– Очень просто. Если бы мы расстались, не придя к соглашению, ты скончался бы на пути домой... или к Маленькому Яну.
– Ты хитрый парень!
– сказал Сенатор, глядя на компаньона с неподдельным восхищением.
Они чокнулись.
В два часа ночи запыхавшийся Дак влетел в казино "Любимцы Фортуны" и принялся разыскивать Большого Дика. Он нашел его в особой, гостевой комнате, где Дик с шефом полиции играли в невинный безик, старинную игру, утеху наших прабабушек.
Увидев подручного в необычном состоянии (вытаращенные глаза, галстук на боку). Дик встал и вопросительно посмотрел на Дака.
– Он, - еле переводя дух, выпалил Дак, - он... проигрывает!