Тулса
Шрифт:
Влас несколько раз прочел текст письма, отредактированный Светочем, и каждый раз плевался.
— Боже, ну и патока. Какая липкая мерзость. Неужели здравомыслящий человек поведется на это? Если бы я был безумно влюблен в женщину, а она взяла бы и написала мне такое письмо, я бы бежал от нее, сломя голову.
— Между нами есть разница. — Пояснил Светоч. — Мы настроены на получение комплиментов. Для нас это нормально.
— Чем больше я узнаю о городе, тем отчетливее понимаю, что выжечь его в ядерном огне не такая уж и плохая мысль. —
— Это плохая мысль. МАК можно перенастроить и все пойдет иначе.
— А иначе, это как? — Спросил Влас.
— Я не в курсе подробностей. Меня не посвящали. Точно знаю, что алгоритм защиты себя должен измениться коренным образом. Война закончится. Лояльный пояс так называемых ренегатов поймет, что поддержки больше нет, и вынужденно займет примирительную позицию. Барьер перестанет быть жесткой границей. Люди снова начнут ездить в обе стороны. Чем сильнее будет этот обмен, тем скорее горожане поймут, что люди с той стороны никакие не дикари.
— Не знаю. — Влас с сомнением отнесся к изложенному Светочем. — Люди каждый раз пытаются сделать, как лучше, а получается полная хрень.
Светоч провернул этот разговор в голове, сидя в темной будке почтового грузовика по дороге к «Белым Башням». Не хотелось верить, что над человечеством висит рок, мешающий создать такую жизнь, о которой мечтается. Если существовал подобный непреложный закон вселенной, то все жертвы были напрасными. Светоч выгнал из головы дурные мысли и сконцентрировался на предстоящей операции.
— У тебя ладони вспотели. — Шепнула ему на ухо Коломбина. — Волнуешься?
— Очень. — Честно признался он. — А если все напрасно?
— Не напрасно в любом случае. Я долго думала о моральном праве отнять жизнь у человека. На первый взгляд этому нет оправдания, но если все оставить как есть, то мы становимся соучастниками убийств в будущем. А это уже тысячи людей. Нам надо сделать этот тяжелый выбор, мы не хотим этого, но ради прекращения убийств, обязаны его принять.
— Спасибо. — Светоч поцеловал ее руку. — Ты меня убедила.
— Возможно, тебя это подбодрит еще сильнее, но горожанин не стал бы колебаться, если бы ему сказали убить «дикаря» ради какой-нибудь общей пользы. — По-своему поддержал его Влас.
— Нет, это меня не подбадривает. Я не хочу быть таким же, как он. Пусть я всё сделаю осознанно, с тяжелым сердцем и в муках, чем убью его, как надоедливую муху. Мы же люди, и нам свойственно относиться к жизни и смерти по-особому.
Влас долго ничего не отвечал.
— Что ж, в нашей команде только проповедника не хватало. — Произнес он спустя время.
Машина остановилась. Предводитель нелегалов посмотрел на голубой экран устройства в его руках.
— На месте. Давайте еще раз пройдемся по пунктам плана. Как только почтальон протягивает жертве... клиенту посылку, Светоч и Коломбина ставят ширму, закрывающую происходящее от чужого взгляда, а Гертруда при помощи пневматического шприца всаживает ему дозу вещества под
Его лицо демонически подсвечивалось бледным светом экрана.
— Ничего. — Ответила за всех Гертруда. — Я добавила своего препарата в смесь Светоча, чтобы, чтобы он отключился в первые секунды после введения. Не уверена, что его вещество среагирует так быстро, как нам нужно.
— Ладно, доверимся тебе. — Произнес Влас.
— Он вышел из подъезда. — Раздался голос из кабины.
— Поехали. — Влас хлопнул в ладоши.
Светоч и Коломбина схватили заранее приготовленную раздвижную ширму. Она должна была скрыть от нечаянного взгляда происходящее у грузовика. Со стороны на ней был нанесен рисунок боковины грузовика, что с пары десятков метров в темноте можно было легко принять за боковину машины. Выбрались наружу вместе с Гертрудой и спрятались за передней частью грузовичка, прикрывшись ширмой.
— Почему так поздно привезли? Я уже собирался принять ванну. — Недовольным тоном поинтересовался подошедший Сластоцвет.
— К сожалению, клиент, который отправил вам посылку, работает допоздна. Сказал, что тоже хочет себе такой же рейтинг. — Ответил почтальон заранее придуманной легендой.
— Многие хотят, но только единицы способны. — Самовлюбленным тоном произнес Сластоцвет. — Не тяжелая?
— Один килограмм, семьсот грамм. Это брутто. Нетто на триста грамм меньше.
— Что это такое, брутто, нетто? Человечий язык никак не выучите? Давайте уже посылку.
— Начинаем. — Шепнул Светоч.
В такой момент, когда можно было ожидать от себя малодушия, страха и неуверенности, эти чувства никак себя не проявили. Светочу казалось, что он просто делает работу. Сластоцвет вначале внимания не обратил, что вокруг него появились люди с куском ткани. Рассматривал надпись на коробке и пытался определить встряхиваниями содержимое. Он отвлекся, только когда Гертруда потянулась к его шее пневматическим шприцом, похожим на фантастический пистолет. Реакция, как и подобает человеку с таким рейтингом, у него оказалась отменной. Он увернулся от пистолета.
— Вы, что за люди? — спросил он с негодованием.
Светоч понял, что сейчас тот просто сбежит, бросил ширму и схватил Сластоцвета за руки. Гертруда не растерялась и ткнула ему в шею ствол шприца. Раздался шипящий выстрел. Светоч удерживал Сластоцвета в руках, чтобы тот не сбежал, пока наркотик не разойдется по крови. Из кабины выскочил Влас и потянул уже ничего не соображающего горожанина в будку.
— Все внутрь. — Скомандовал он.
Коломбина оставила ширму. Она не упала, как и было задумано. Заскочили в будку и спрятались за стенами. Почтальон вышел, скатал ее и подал внутрь будки.