Тулса
Шрифт:
— Всем до завтра. — Добродушно попрощался Светоч перед уходом. — И помните, зависть плохая штука.
После работы он поехал не домой, а к пищевому автомату, в котором жила банда «дикарей». Народ еще не разошелся, гулял по набережной, но было уже темно. Постучал условным сигналом по вентиляции. Прошла минута, никто не отозвался. Постучал еще раз, настойчивее. Снова никакого эффекта. Его или игнорировали или.... Про второй вариант он не хотел думать.
Заказал тут же ужин, поел и бродил еще два часа, пока люди на набережной и рядом не рассосались. На всякий случай снова постучал в вентиляцию. Никакого эффекта. Попытался запрыгнуть и ухватиться за край крыши, но не смог. Вызвал машину и ждал ее прямо у стены. Она подъехала,
Исчезновение банды было таким же необъяснимым, как и Коломбины. Хуже всего, если причиной тому было его неосторожное поведение, которое навело неведомых служителей МАКа на «гнездо». Ничего в окружающей обстановке не говорило о том, что была борьба. А «дикари» не сдались бы без боя. Если только они не действовали превентивно и не ушли отсюда, не дожидаясь начала облавы. Но теперь о новом месте их обитания не знал не только МАК, но и Светоч. Он остался один на один со своей проблемой.
Светоч вернулся домой в наипаршивейшем настроении. Выпил все, что порекомендовала ментаграмма и забылся во сне.
Однообразные дни потянулись друг за другом. В Тулсе выпал снег, затем растаял. По городу потекли лужи, и впервые Светоч увидел город другим, чужим и некрасивым. Он дважды летал на внешнее кольцо, но найти Коломбину таким способом оказалось невозможно. На это надо было потратить годы. И вообще его там плохо принимали и всячески игнорировали. Горожане с низким рейтингом не любили таких выскочек, как он. Спустя месяц Светоч пришел к выводу, что они все равно никогда не смогут быть вместе с Коломбиной. Даже ели он ее найдет и снова привезет в город, она исчезнет. МАК не позволит быть вместе горожанину и дикарке. Не для того он создавал эти несмешиваемые группы людей.
Светоч сконцентрировался на миссии по заражению МАКа, упиваясь мстительной радостью, не позволяющей сидеть без дела. Он часто пользовался транспортом, различными сервисами, чтобы каждый раз скидывать кусок кода. Подумывал о том, чтобы снова завести куклу и стал рассматривать каталоги. Все было не то, извращенно и бездушно. На месте известных публичных людей, жертвующих образы своим двойникам с единственной целью сексуальной эксплуатации, Светоч никогда бы не согласился на это. Не было в этом никакого почета и возвышенного чувства, только грубая и примитивная потребность добавить славы любым путем. Откуда было МАКу знать, что должен чувствовать человек, когда идет наперекор морали. Не было у него и не могло быть настоящего понимания тому, чему человек сам не смог бы дать четкого определения.
Хуже всего в той ситуации, в которой он оказался, являлось полное отсутствие информации обо всем его интересующем. Он не знал, куда исчезла его девушка, куда исчезла банда дикарей, и выполняет ли свою задачу измененный «клещ». Неопределенность давила непрерывно и мешала всему. Светоч не высыпался, становился рассеянным. Ментаграмма устала подмешивать ему препараты и пригрозила скорым принудительным лечением с полным подключением всех функций организма к медицинскому оборудованию. Ему хотели заменить реальность цифровыми иллюзиями, в которых он не помнил бы себя, но испытывал только положительные эмоции, способствующие излечению.
Светоч не хотел этого. Знал, что такая терапия подсадит его на всю жизнь на виртуальную иглу. Организм просто перестанет самостоятельно бороться и будет вынужден время от времени принимать подобные процедуры. В поисках решения он пришел к выводу, что надо искать ответы под городом. Возможно, Влас его пугал монстрами из подземелья, чтобы скрыть от него то, чего он знать не должен. Единственный вход, о котором он знал, находился в пищевом автомате.
Для своих целей Светоч заказал фонарь с хорошей батареей, прибор для безопасного катания
На дело Светоч отправился ранним утром, когда город еще спал. Машину заказал к другому месту, а до автомата добрался пешком. На крышу поднялся с помощью вещи, которую утащил из музея. Ее аутентичное название — лассо. Накинул его на единственный видимый выступ, проектор голографической вывески и забрался по нему. Судя по всему, лассо являлось новоделом, хорошо изображающим предмет старины, как и многое другое в музее. Веревку затащил назад и взял с собой. Она могла пригодиться и дальше.
В свете яркого фонаря обстановка внутри автомата выглядела иначе. Потолки казались ниже, коридоры уже. Везде мерещились двигающиеся тени, которые он сам и создавал. В одиночку здесь было намного страшнее. Светоч спустился ниже и пошел той дорогой, которой его однажды провожал Юэн. Лязг механизмов пищевого автомата и шум вентиляторов остались позади. Его окутала тишина, прерываемая падением капель, свистом сквозняков в поворотах и непонятными звуками, вызывающими легкое волнение.
Воображение рисовало всякое. Роботов, спешащих на ремонт, отъевшихся крыс, не брезгующих человечиной, тех самых слуг МАКа, передвигающихся исключительно под землей и выходящих на поверхность через потайные каналы в зданиях. Однако прибор, регистрирующий движение, не показывал никакой активности в радиусе пятидесяти метров.
Светоч подошел к стене колодца, по которой выбирался в город. Под ногами лежала груда мокрых гниющих листьев. Этот проход являлся водоотводящим и вряд ли мог привести его в нужную сторону. Он осветил пространство фонарем и увидел, что чуть дальше по проходу имеется дверь прямо в стене. Подошел к ней и подождал, когда ментаграмма определит замок, но не дождался. Дверь открывалась механически, для чего сбоку от нее имелся спрятанный заподлицо рычаг. Он был длинным и крепким, рассчитанным на значительное усилие. Светоч решил, что дверь запиралась очень плотно, чтобы не пропускать идущую по коридору воду во время дождей или весеннего таяния снега.
Дверь открылась, подтвердив его предположения. Она оказалась толстостенной с герметичной эластичной окантовкой по краям, плотно приживающейся к косяку. Для закрытия двери, имелся подобный рычаг изнутри. Светоч запер ее и сразу ощутил, что здесь нет запаха сырости и затхлости присущего предыдущему коридору. Посмотрел под ноги, не остались ли здесь следы от обуви или от резиновых колес, чтобы определить, кто чаще пользовался этим коридором. На полу лежали черные высохшие листья, отлипшие от обуви, явно не его.
Сомнений не было, коридором пользовались этой осенью и вероятнее уже после того, как он выбрался из колодца в первый раз. Тогда листьев на полу не было. Видимо их все вымыло летними ливнями. Он хорошо помнил, как разносились по подземелью его шаги. А в этот раз он шел тихо, ступая по мягкому ковру преющей листвы. Хотелось верить, что наследили люди Власа, а не те, кто приходили за ними.
Светоч убавил свет фонаря на минимум, чтобы не выдать себя раньше времени. Он уже потерялся, в какую сторону от пищевого автомата ушел. Коридор извивался много раз, но еще ни разу не разветвлялся. Следов от обуви ему больше не попадалось, как и от резиновых колес роботов. Судя по тому, что тут не свистел сквозняк, коридор запечатывался с другой стороны аналогичной дверью. Никаких кабелей и труб по нему не проходило, но имелись вентиляционные отверстия наверху. Видимо его функция состояла в соединении подземных частей.