Тульский – Токарев (Том 1)

Константинов Андрей Дмитриевич

— Я теперь с тебя на службе спрашивать вдвое буду — но научу! А тебе — спасибо за понимание. Если сам поскользнешься — или из друзей кто — я руку подам!

И протянул Артуру руку.

…Спускаясь по лестнице, Тульский гордился — и собой, и вообще. Ему нравилось, что в его жизни есть настоящие и очень интересные люди. Варшава и Токарев… Они такие разные… и похожи друг на друга, как две противоположности…

Отправляясь прямиком к Варшаве, Артур четко решил, что ничего про Токарева говорить не будет. Иначе — это было бы предательством… В конце концов, ведь и Варшава не сказал ему всего — про бритву, например, которой парня в больницу отправили…

Вору Тульский отрапортовал коротко:

— Вопрос закрыт. Если дело не в самом золоте…

Варшава аж чуть пивом не поперхнулся (их встреча происходила в «Бочонке»):

— Не столько в золоте… Есть силы откусить себе — без стеснений.

Артур мотнул подбородком:

— Не ради этого старался… Я обещаю — не будет больше ни боксеров, ни конфликтов!

Вор дернул бровями так, как умел только он:

— Да что ты говоришь! А не рано ли гарантировать?!

Тульский посмотрел Варшаве в глаза и упрямо повторил, выдерживая сверлящий взгляд:

— В данном случае — могу!

Вор понял, что за словами опера не пустое бахвальство, более того, почувствовал он и некую тайну, некий секрет, от которого Артур старательно и очень неуклюже старался отвести разговор. Варшава хмыкнул:

— Ну, а что за люди-то эти лиходеи — подскажешь?

Тульский кивнул:

— Это… молодежь, за ними никого нет.

— Команда «Гидраэр» против «Торпэдо»?

— Где-то так…

— «Где-то» — у бабки на огороде, а нам нужно в самый аккурат… Ну, ладно… Пока счет 1:0 в твою пользу. Не стану лгать, ожидал, что будет 0:5.

В этой похвале была спрятана насмешка, Артур ее услышал и буркнул в ответ:

— Тоже кое-что умеем. Варшава с энтузиазмом закивал:

— Да-а, в уголовке копошиться — это тебе не шапки ондатровые срывать.

— Учусь помаленьку…

Посидели несколько минут молча, прихлебывая пиво. Наконец Варшава, разряжая еле заметное напряжение, возникшее за столом, сказал:

— Ну, что же… Тебе видней. Поживем — увидим. Но — запомни: ты никому не был должен, а сейчас — ответственность на себя берешь. Есть в жизни рубеж, когда шутки заканчиваются… Что же касается нюансов — я же не настаиваю, чтоб ты мне их пересказывал… так, любопытно…

Артур отставил кружку в сторону и старым шпанским жестом зацепил большим пальцем свой верхний клык:

— Не мой секрет… И я не от тебя скрываю… Была бы хоть капля опасности тебе — Родину бы продал! Веришь?

Вор улыбнулся, маскируя легкую досаду на то, что у Артура появились-таки какие-то тайны, которые он даже после прямого намека не хочет раскрывать. Но давить на парня Варшава не хотел, а потому ловко начал сворачивать на шутки:

— Родину продать нынче трудно, практически невозможно. Предлагали тут надысь одному резиденту — так не берет, вплоть до мордобоя! Ушли времена… Помнишь: «Стоял я раз на стреме, держал в руке наган, как вдруг ко мне подходит незнакомый мне граждан…»

Тульский с облегчением рассмеялся и подхватил — даже с несколько нарочитым энтузиазмом:

— «Мы сдали того фраера войскам НКВД, с тех пор его по тюрьмам я не встречал нигде»…

Вор вскоре ушел домой, на прощание, как обычно, потрепав Артура по загривку. А Тульский еще долго сидел в пивбаре, разглядывая пиво в кружке. Он знал, что все сделал вроде бы правильно, но — старик немного обиделся… Артур это почувствовал, а потому — маялся….

Токарев

Ночь с 13 на 14 апреля 1985 г.

Ленинград

…Артем пришел домой поздно, бросил сумку в шкаф, сморщил нос на табачное облако, витавшее в комнате, и открыл форточку.

— Здорово, батя… Ну, накурили-то… Заходил кто?

— Заходил…

Токарев-старший раздавил «беломорину» в пепельнице, глянул исподлобья на сына, устраивавшегося перед телевизором, и тяжело, по-медвежьи, выбрался из-за стола.

— Отец, а пожевать чего-нибудь есть в хате? — спросил, обернувшись к нему, Артем и, поймав его взгляд, осекся. Василий Павлович стоял посреди комнаты, засунув руки в карманы брюк, и слегка покачивался с пяток на носки.

— Пожевать?.. Сейчас я тебя покормлю… Тема, сынок, а я ведь тебя спрашивал вчера про ребят из твоего клуба… И что ты мне ответил? Припоминаешь? — елейно-ласково спросил Токарев сына.

Артем мгновенно все понял — и похолодел. Трудно было не сложить два и два в уме — разговор с опером в мороженице… с этим, как его… Тульским, кажется… А накануне отец действительно спрашивал, не ищут ли часом бойцы из его клуба конфликта со спекулянтами. Надо сказать, что Василий Павлович задал тогда вопрос чисто машинально, даже не из желания действительно что-то узнать, а просто по оперской привычке проверить любую информацию всеми имеющимися средствами. Но Артем тогда отреагировал не совсем адекватно:

— Откуда ты знаешь?

Отец от неожиданности даже руками по коленям себя хлопнул:

— Во, молодежь дает сегодня! Я, ебить твою мать, что: в Зоологическом институте работаю зав. отделом парнокопытных?! Мне государство платит за то, чтобы я знал. Я бы сказал — деньжищи платит… Что-то я не понял… значит, информация у тебя проходила?

— Да так, — с деланным безразличием ответил Артем. — Болтают разное…

— Не мудри, — сдвинул брови отец. — Ты не фантик. Расскажи-ка, что знаешь, мне вот подчиненные докладывают, что парню какому-то руку сломали…

При этих словах Артему словно наждачной бумагой по спине провели… Он тогда еле отвертелся, и отец «купился», так как, естественно, и предположить не мог, что его сын замешан в сумбурной информации молодого опера. Получилось, что Василий Павлович «проговорился» о том, что, как он выразился, ему «доложили» подчиненные. И Артем решил, что их ищут, хотя, по большому счету, никто их, конечно, не искал — официально, разумеется… А потом — опер в мороженице… А теперь вот — отец…

Токарев-старший в упор смотрел на сына.