Тульский – Токарев (Том 2)
Шрифт:
Выводя Кое-Как в коридор, опер обернулся к «понятым»:
– Ребята, подождете немного? Я – быстро.
– О чем речь! – великодушно согласился Артур. Гоша изо всех сил сдерживался, чтобы не заржать.
Ведя задержанного по коридору, Женя Жаринов по-доброму подколол его:
– Ну что? Запахло кедровой делянкой?
– Да уж зашлете, – процедил жулик. – …Где летом холодно в пальто.
– Обиделся! – хмыкнул Женя. – Так не я лес сажал.
– А я пилять его не собираюсь! – гордо вскинул подбородок Кое-Как –
Через короткую паузу из жариновского кабинета осторожно вышли «понятые». Артур уносил на груди кошелек, Гоша – акт изъятия…
Отведя Кое-Как в «аквариум», Жаринов в самом добром расположении духа вернулся. Кабинет был пуст.
– Ага, – сказал Женя и, перестав насвистывать, заглянул в кабинет к Андрееву. Тот что-то горячо говорил потерпевшей. Компанию дополнял их третий напарник – Арцыбашев, вольготно разлегшийся на убитом диване (предварительно он, правда, испросил у дамы разрешение. Некоторое время Арцыбашев даже стеснялся закидывать ноги в ботинках на спинку, но быстро освоился).
– А… куда понятых дели?
Арцыбашев открыл правый глаз:
– Так дежурный следак вроде приехал…
Женя кивнул и тихонько прикрыл дверь. Постояв в коридоре и потерев виски ладонями, он начал дергать дверные ручки всех кабинетов подряд. На последней двери Жаринов психанул и в свою комнату влетел уже злой, как черт. С досады Женя подсек рукой бумаги на столе – привыкшие, они устало слетели на пол. Жаринов сел на стол и закурил. Тут же встал, начал собирать листы. В кабинет постучали. С последней дикой надеждой Женя метнулся к двери: на пороге стоял опер из квартирного отдела. Надежда выпала из рук вместе с бумагами, разлетевшимися теперь уже по коридору. Квартирный опер, с ходу прочувствовав настроение, стал помогать – больше комкая, чем собирая листы:
– Что? Опять не слава богу?
Женя сглотнул с усилием ком в горле:
– Через мою проходную только что вынесли семиметровую трубу…
Опер, не удивляясь (в УРе вообще редко удивляются), посоветовал:
– Тогда – гони за вазелином.
Пару бумаг им помог поднять с пола какой-то незнакомый дядька, видимо кем-то вызванный в ОУР. Жаринов, забирая у него листы, строго сощурился:
– Так… Сов. секретно… Ознакомился?!
– Так ведь… Я же – случайно… – сконфузился посетитель.
– Слу-уча-айно… Случайно срок с пола поднимают! Это же… Это же – «перед прочтением – съесть». Эх ты, бедолага… Загубил жисть.
Посетитель дико глянул на оперов и метнулся куда-то по коридору. Жаринову немного полегчало. Выждав еще на всякий случай минут пятнадцать, Женя зашел в кабинет напарников. Андреев и Арцыбашев пили пиво. Потерпевшей тоже предлагали, но она деликатно отказывалась, с натянутой улыбкой слушая бред о безопасности личного имущества, излагаемый Арцыбашевым. Женщина пыталась выбрать момент, чтобы сказать: «Извините, я могу идти?» – но все никак не могла решиться. «Выручил» ее Жаринов:
– Вера Андреевна! Вы будете смеяться, но понятые сбежали – с вашим же кошельком.
Андреев поперхнулся пивом, Арцыбашев загоготал, но тут же заткнулся.
– Как же так случилось? – спросила потерпевшая, скорее желая как-то заполнить нехорошую паузу, чем услышать ответ.
– Ну, так… Магнитная буря – каромультук называется. Можете жаловаться.
Вера Андреевна встала и неуверенно пошла к двери. Ее никто не останавливал.
– Я не собираюсь… Я все видела… Зачем вы так? Я – пойду?
– До свидания. В голову не берите, Вера Андреевна, бывает…
Андреев поскреб в затылке и крякнул:
– Так, всем постам – отбой… Жень, веди сюда Кое-Как – поворкуем…
…До карманника случившееся дошло не сразу, но когда все-таки дошло, то он гордо парировал обращенный к нему длинный текст Жаринова одной-единственной, но емкой фразой:
– Делов не знаю.
После чего замкнулся с видом оскорбленной добродетели. Крыть было нечем, и Жаринов пошел провожать Кое-Как на улицу – на волю.
Вдохнув свежий воздух свободы, жулик посмотрел на хмурое лицо опера и с суровым пониманием, что «наши козыри», произнес:
– Евген! Я – мазурик отошедший… Может, хватит мучить друг друга? Вот, как солдат… – тут Кое-Как хрюкнул, – …солдата прошу! Мы ж с тобой – с одного года в системе Эм-Ве-Де…
И так это он душевно сказал, что Жаринов не выдержал и рассмеялся, подобрев лицом:
– Ладно… Чапай, от греха.
Кое-Как светски наклонил голову:
– Водка кончится – заходите в «Бочонок». Мы наверняка там праздновать будем.
Опер хмыкнул:
– Еще скажи, что нальешь!
Карманник пожал плечами:
– Во церемонии! У меня монета кончится – ты угостишь.
– Ага… девок снимем – в кабинет ко мне поведем?
– А что у тебя – вагон для некурящих?
– Нет… Я представил картину маслом: мы, вы, тетки, вино-колбаса и… внезапная проверка из главка.
Кое-Как покрутил носом и прищурился:
– И что? Во-первых, временно ты будешь очень известен. Во-вторых, и обо мне слух до чистопольской крытки дойдет. В-третьих, через пару лет где-нибудь в пермских лесах: я на поселке, а ты – прапорюгой при женской бане. Смяшно будет…
– Обхохочешься, – кивнул Жаринов. – Убедил. Обормотам этим передай… А, ладно, ничего не говори. Свидимся. Бывай.
В отдел Женя вернулся почему-то с неплохим настроением. К нему тут же заглянул уже знавший ситуацию замнач ОУРа.
– Ну? Докладывай!
– Ну, не прокатило, – Жаринов вздохнул и развел руками.
– При чем здесь – «не прокатило»? – начальство с трудом давило в себе смех.
Женя рванул рубаху на груди:
– Ну не было презервативов, когда мои родители познакомились!