Тульский-Токарев. Том 2. Девяностые
Шрифт:
Старший сержант Плотов, пока суть да дело, деликатно поинтересовался у Харламова:
— Слушай, а кто такой Янковский?
— Не Янковский, а Янковские, — поправил его Степа. — Это мой двоюродный брат из Риги.
— О, как! — хмыкнул старший сержант.
Началась суета. Даже Токарев на радостях цокал языком:
— Ай да Харламов, ай да сукин сын! На голом месте — развалил до седла!
Степа зарделся от удовольствия…
…Василий Павлович принял решение остаться в баре вместе с Ткачевским
Токарев знал, что этот этап работы — самый неблагодарный и скучный, но самый важный для следствия и суда. «Дожимать» Ужинского он доверил «молодежи»:
— Пусть берут на себя ответственность… Харламов, Тульский… Боцман, наверное, уже пришел. Все будет правильно, так он объяснил свое решение Ткачевскому. Тот согласился с начальником, поскольку по-человечески все было понятно — все видели лицо Артура…
…Когда Харламов притащил полубесчувственного Ужинского в 16-е отделение и объяснил все Тульскому, то… То Артур очень спокойно усадил «клиента» посреди комнаты и заварил чайку. Сдерживаясь, Тульский, начал играть в «доброго следователя»:
— Видел, как Свету убили?
— Да, но… Вы поймите!
— Спокойно, спокойно… чем убили?
— Как спицей…
— Куда воткнул?
Наручники у задержанного были сняты Тульским для чаепития, свободной от чашки рукой Ужинский, дрожа, показал на Артуре.
— На себе, ублюдок, показывай! — заорал Харламов так, что подозреваемый облился чаем.
Тульский «возмущенно» одернул его:
— Степа! Ну зачем ты?! Гражданин все рассказывает… раскаивается… правильно?
— Угу…гу… — глотал истерично чай Ужинский. Артур понимающе сочувственно покивал и спросил:
— А за что убили-то?
— Просто так, — всхлипнул Ужинский. — Но это — не я!
Тульский резко отшатнулся, ему было невмоготу больше притворяться добрым.
— Это тебе тоже «просто так»! — Харламов со всей дури вмазал ойкнувшему задержанному по спине — из рук у него вылетела чашка и, упав на пол, разбилась.
— Это на счастье, — сказал Степа. — Но, сука, не на твое. Тебе, падаль, счастья не видать, потому что ты меня рассердить не боишься…
Артур присел перед Ужинским на корточки:
— Слушай! Ты инвалидом хочешь стать!
— Нет!!! Но я же не…
— А веришь, что можешь?!
— Но послушайте, я же даже не…
Сзади подошел Харламов и резко ударил Ужинского ладонями по ушам — > тот завыл и упал со стула на колени.
— А сейчас — веришь?
— Да, да!
Артур встал на колени рядом с Ужинским и, практически касаясь щекой его подбородка, зашептал:
— Я тебя медленно-медленно мучить буду… А потом, когда ты падалью станешь — выкину на помойку, и тебя там крысы обглодают. Я одно такое укромное местечко знаю — за пару часов без остатка все сожрут…
Ужинский заплакал в голос — страшно, с подвывом. Он был на грани безумия. Харламов одобрительно закивал:
— Жа-алко себя… Пожалей, пожалей, тут тебя никто больше не пожалеет!
Артур, уже почти слетая с катушек, рявкнул:
— Фамилию, имя, телефон! Все конкретное о подельнике! Ну, сука!!!
Ужинский отчаянно завыл:
— Не зна-а-а-ю!!!
Тульский переглянулся с Харламовым, взял задержанного под мышки и начал усаживать обратно на стул. Последним усилием воли Артур заставил себя не сорваться и почти спокойно выдохнул:
— Сразу трудно сказать — понимаю! Успокойся… ну… все хорошо… Итак — как его звали?
Тульский почти перешел на шепот, и Ужинский таким же шепотом откликнулся:
— А… Артем.
— Правильно!.. А фамилия, фамилия какая?
— Токарев.
Артур со всего маху ударил Ужинского ногой по лицу. Тот откинулся навзничь и, не долетев до пола, успел еще поймать удар Харламова. Задержанный свернулся на полу и захрипел.
— Ы-ты, рыбина какая! — довольно проворчал Степа. — Крученая!
Опера мгновенно решили, что Ужинский выдал себя: раз говорит про Артема, значит знает их мир, и блатной мир знает, и названное имя — это вроде издевки.
Они уже начали стервенеть и потому не сообразили, что никак Ужинский на блатного не тянет.
В этот момент зазвонил телефон, Тульский схватил трубку — звонил Артем.
— А, — тяжело дыша сказал Артур. — На ловца и зверь… Тут один упырь говорит, что ты с ним Светку убил: как тебе?
— Какую Светку? — ошарашено спросил Токарев-младший.
Тульский сообразил, что Артем ведь еще ничего не знает, и ответил неопределенно:
— Ты подгребай… Когда будешь?
— Через пять минут…
Когда Токарев-младший влетел в кабинет, Ужинский лежал, забившись в угол. Волосы его были липкими и мокрыми, потому что Харламов облил его почти кипятком.
— Мужики, вы чего это…
— Здорово, Артем — откликнулся Артур, глаза у которого блестели нездоровой сумасшедшинкой. Он пнул Ужинского по голени и спросил:
— А вот и твой подельник, узнаешь?
Тульский наклонился и повернул Ужинского лицом к Артему. Правый глаз у задержанного уже заплыл и ничего не видел.
— Нет!!!
— Как это — «нет»?! Вот он — и Артем, и Токарев — все, как ты сказал!
— Мужики, вы чего! — начал буквально кидаться на оперов Артем. — Вы же его покалечили!
Артур усмехнулся страшно:
— Ну, так надо сначала спросить — за что?
— За что?! — механически переспросил Токарев-младший.
— Он Светку заколол, — деланно-спокойно ответил Тульский.