Туман Луизианы

Милоградская Галина

– Иногда мне кажется, что с ними пол-Англии в родстве,– фыркнула Луиза, незаметно разглядывая указанного лорда. Обходительный, учтивый и невероятно обаятельный, лорд Норидж, едва появившись, стал самым главным событием сезона.

– Нет, этот именно в родстве,– многозначительно проговорила Британи. —Я слышала, как леди Кавендиш говорила моей матери, что лорд Норидж– внебрачный сын герцога…

– Что ж, это объясняет его успех,– протянула Луиза. Ей Норидж не казался занимательным настолько, чтобы обсуждать его целых пять минут. – Барбидж

решил нам его представить, смотри, они идут прямо к нам!

Девушки повернулись в сторону джентльменов и почти синхронно улыбнулись, изобразив на лице вежливую заинтересованность.

– Британи, вы позволите представить вам Стивена Грэхема, графа Нориджа? – Ведущий за собой приятно улыбающегося мужчину молодой человек с короткими бакенбардами в чёрном смокинге элегантно поклонился леди, сдержанно поведя рукою в сторону незнакомца

– О, Барбидж, – жеманно закатила глаза Британи, принимаясь усиленно обмахиваться веером. – Ну что ж, знакомьте, если вы уверены, что нас это развлечёт.

– Непременно развлечет, дамы. – Граф Норидж склонился над протянутыми руками. – Прелестные английские розы не должны скучать. Особенно в такой вечер.

– Я не слышала о вас ранее. – Луиза с интересом рассматривала высокого лорда в бархатном тёмно-синем смокинге. Вопреки моде, волосы его не были напудрены, вызывающе выделяясь среди бледных голов чёрным цветом. Кремовую пену кружевного шейного платка держал огромный сапфир, мягко сияющий в свете свечей.

– Зато я наслышан о вас немало, – склонил голову граф Норидж. – Вы ведь Луиза Клиффорд, графиня Грейсток, верно

– Верно. – В голосе Луизы звучало лёгкое удивление.

– Вы, вероятно, гадаете, откуда я вас знаю, – мягко рассмеялся Норидж. – Но тут не о чем и гадать – я видел ваши картины в доме Бошанов вчера. А сегодня баронесса Бошан показала мне и саму художницу. Я настоял, чтобы Барбидж познакомил нас.

– Так вот оно что, – улыбнулась Луиза. – Право же, я всё никак не могу привыкнуть к тому, что люди узнают тебя по картинам.

– И очень хорошим картинам, смею заметить, – серьёзно проговорил Норидж. – Могу я надеяться на портрет вашей кисти? – Он лукаво подмигнул, и Луиза вздрогнула – взгляд графа при всей его весёлости оставался холодным и безжизненным.

– Отец! – Девушка поспешила окликнуть графа Грейстока, проходящего мимо с хозяином дома. – Отец, позволь тебе представить графа Нориджа. Мой отец – граф Грейсток.

Светская улыбка застыла на лице Джонатана Грейстока, стоило ему встретиться взглядом с чёрными омутами глаз Нориджа.

– Очень приятно. – Джонатан пожал протянутую руку и, извинившись, взял дочь за локоть, отводя в сторону. – Мы уезжаем, Луиза. Попрощайся от меня с герцогиней.

– Но, отец, бал ещё толком не начался, быть может…

– Мы уезжаем, – с нажимом произнёс граф Грейсток. Поклонившись Нориджу, Луиза поспешила к хозяйке дома, с трудом сдерживая жгучие слёзы, готовые вот-вот хлынуть из глаз. Это было несправедливо! Последний бал сезона, а они едут домой! И почему?!

***

Дорога домой проходила в молчании. Луиза дулась на отца, скрестив руки на груди и забившись в дальний угол кареты. Граф, казалось, совершенно не обращал на дочь внимания, погрузившись в размышления. Он даже не заметил, что та поднялась к себе, демонстративно не пожелав отцу спокойной ночи.

– Вы так быстро вернулись. – Горничная Мэри прикрыла рот, широко зевнув. – Я не ждала вас раньше утра.

– Отец забрал меня с бала, едва он успел начаться, – со слезами в голосе ответила Луиза, держась за столбик кровати, пока Мэри не спеша расшнуровывала корсет. – Я не знаю, что на него нашло, но я даже полонез не успела станцевать! Завтра придётся объясняться перед всеми, кому я обещала танец! Как он мог так со мной поступить?!

– Уверена, у лорда Джонатана были причины так поступить, – мудро заметила Мэри, осторожно стягивая с хозяйки атласное верхнее платье. Та переступила ногами, оставаясь в нижнем платье, и отошла к туалетному столику, падая в кресло.

– Я потребую у него объяснений завтра же, – продолжила бурчать девушка, пока служанка выбирала из густых светло-русых волос многочисленные жемчужные заколки.

– Уверена, ваш отец и сам вам всё объяснит. – Мэри осторожно помассировала голову Луизы. – Вам принести тёплого молока?

– Было бы неплохо, – блаженно пробормотала Луиза, прикрыв глаза. От непролитых слёз разболелась голова, и теперь боль медленно отступала под нежными пальцами Мэри.

Луиза ворочалась без сна в своей постели, пытаясь устроиться поудобнее. Часы внизу давно пробили два часа ночи – самый разгар бала! Она отвернулась к стене, пытаясь не смотреть на переливающееся в темноте платье. А ведь этот бал должен был стать последним перед её поездкой в Италию. Луиза тяжело вздохнула – иногда ей особенно не хватало мамы.

Прекрасная и скандальная история любви в своё время всполошила весь лондонский свет: молодой (кое-кто говорил, что чересчур молодой) виконт Грейсток сбежал во Францию вслед за не менее юной баронессой Буршье. Родители виконта грозились лишить единственного сына наследства, если тот не одумается и не вернётся. А он взял да и женился на Софии Буршье, наплевав на негодование родных и отлучение от семьи. Несколько лет влюбленные счастливо жили во Франции, в живописном замке на берегу Луары, но революция уже стояла на пороге, и супруги решили переехать в Италию. Родители Софии на уговоры молодых не поддались и спустя несколько лет сложили свои головы под лезвием гильотины.

В Милане Джонатан Грейсток удачно распорядился наследством жены, купив несколько торговых кораблей и снарядив первую экспедицию в Южную Америку. Спустя три года после его возвращения граф Грейсток заболел, и виконт с семьей вернулся в Англию. Нежной Софии так и не подошёл климат Туманного Альбиона, но она мужественно скрывала свою болезнь, глядя, как счастлив муж, вернувшийся домой. Она угасла тихо и неслышно от чахотки, когда Луизе исполнилось десять. С тех пор безутешный вдовец не женился, целиком и полностью посвятив себя воспитанию дочери. Он потакал всем её прихотям, позволил учиться дома, а не в закрытом пансионе, как на том настаивала графиня, бабушка Луизы. И даже нанял учителя из Франции, учившего дочь живописи.