Туман
Шрифт:
– Тайчо, а эти? – Он кивнул в сторону трупов.
– Они были не слишком сильны. Должно быть, рядовые. И почти не контролировали себя, бросались, как животные. Было несложно справиться с ними, но должен заметить, что их сила действительно возросла. Возможно даже, она приблизилась к уровню лейтенанта.
У Ренджи уже клацали и зубы, и капитана он едва слышал. Он снова и снова переживал это странное и жуткое ощущение, когда его тело начало изменяться, снова и снова вставало перед глазами зрелище собственных поросших шерстью рук. Он недоверчиво разглядывал ладони, почти ожидая, что с ними опять начнет что-нибудь происходить.
–
– С этим пусть разбирается Куроцучи, – сказал Кучики. – Но, глядя на тебя, я рад, что не успел высвободить меч. Не хочу даже думать, что из этого могло получиться.
Воображение Ренджи живо нарисовало перед ним целый ряд картинок – вариаций на тему превращения капитана во что-нибудь с когтями и клыками. Абарай прыснул, но в его веселье была изрядная примесь истерики. Ему было страшно, как никогда в жизни.
– Не вижу ничего смешного, – холодно заметил Бьякуя. – Твой занпакто, по крайней мере, похож на живое существо.
– Занпакто? – Ренджи осекся.
– В тот момент ты больше всего походил на обезьяну.
Абарай вдруг испытал почти непреодолимое желание грохнуться в обморок и перестать думать обо всех этих невероятных вещах.
– На первый раз достаточно, – решил Кучики. – Возвращаемся.
***
Назад они выбрались без затруднений. Ловя на себе встревоженные взгляды постовых, Ренджи ощущал себя нечистым, почти заразным. Постоянно хотелось потереть руки, просто чтобы убедиться, что на них нет шерсти. Под конвоем капитана он проследовал прямиком в четвертый отряд, хотя и ловил себя на желании куда-нибудь смыться.
Версией Кучики Маюри чрезвычайно заинтересовался.
– Говоришь, он превращался в свой занпакто? – Переспросил он, нетерпеливо потирая руки.
– Это было очень похоже, – кивнул Бьякуя.
– Забавно, – протянул Куроцучи, пристально вглядываясь в свою жертву. – Будем изучать.
Кучики рвался с докладом к командиру, и его, наскоро взяв кровь на анализ, сразу отпустили, а Ренджи остался. Его по-прежнему трясло, хотя он и приказывал себе немедленно успокоиться. Ему казалось, что мышцы дрожат сами по себе, независимо от разума, который, в общем, уже пришел в норму. Хотя и непросто было взять себя в руки, учитывая наличие в этом же помещении капитана двенадцатого отряда, вознамерившегося изучать.
Пока Куроцучи колол Абарая иголками, Унохана тщательно обследовала его реяцу, ощупала тело с ног до головы, даже в рот заглянула, словно искала те самые клыки, что привиделись Кучики-тайчо. В конце концов, Куроцучи, явно обескураженный результатами своих изысканий, велел лейтенанту высвободить занпакто. Ренджи позеленел.
– А можно без этого? – С надеждой спросил он.
– Не дрожи ты так, ты же под присмотром, – нетерпеливо буркнул Маюри. – Или ты решил вовсе больше никогда не пользоваться своей силой?
Довод был резонный, и все же Ренджи очень не хотелось вот прямо сейчас… Может, потом, когда все как-нибудь само восстановится. Когда он забудет это жуткое, возникающее в животе ощущение…
– Давай живее! – Куроцучи ткнул его пальцем в бок.
Ренджи сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, ну и попрощаться с жизнью заодно. Никуда не денешься, придется рисковать, ведь невозможно помыслить, в самом деле, чтобы больше никогда не высвободить меча. Мелькнула мысль, что было бы лучше, если б капитан был здесь. Он мог бы снова двинуть в челюсть, если что пойдет не так, ведь от Куроцучи этого не дождешься, ему только интереснее, если Абарай полностью превратится в обезьяну. А потом Ренджи подумал, что и Кучики на него наплевать. Не станет он больше защищать лейтенанта, ведь у него теперь есть этот, куда более надежный напарник в любой передряге. То-то Кучики его бросил здесь, на съедение этому монстру в маске. Обида и отчаяние придали решимости, Ренджи шагнул на середину лаборатории и, зажмурившись, скомандовал:
– Реви, Забимару!
Ёкнуло внутри, сердце застучало прямо в ушах, но все же он не почувствовал того ощущения, что так напугало его в прошлый раз. Ренджи поспешно открыл глаза, хоть и боялся того, что может увидеть. Но все было в полном порядке. Забимару ощетинился в его руке, но не дрожал, не порывался истаять, как утренний туман, а руки не были покрыты мехом. Колени его снова задрожали, на сей раз от облегчения.
– Хм, действительно, ничего, – задумчиво протянул Маюри. – Я-то опасался, что мы просто не можем засечь изменений.
– Должно быть, нечто подобное происходит только внутри тумана, – сказала Унохана. – Но как вообще может происходить такое?
Куроцучи мыслил, сосредоточенно потирая подбородок и сверля пристальным взглядом Абарая. Тот в ответ сверлил таким же взглядом его. Вдруг Маюри с размаху хлопнул себя по лбу.
– Ну точно! – Воскликнул он. – Разумеется! Это же очевидно! Гарганта!
– Что вы имеете в виду? – Вежливо уточнила Унохана, чуть наклонив голову.
– Эти придурки грохнули прибор, открывающий гарганту. Теперь совершенно очевидно, что он по-прежнему работает, но в каком-то странном режиме. Он каким-то образом смешал пространство Хуэко Мундо и Сейрейтея. У нас тут теперь ни то и ни это, а что-то между.
Куроцучи возбужденно прошелся по комнате взад-вперед.
– Да, точно! Ведь если вспомнить, как происходит высвобождение меча арранкара… Определенно наш случай. В этом пространстве синигами начинают превращаться в пустых!
Ренджи икнул.
– В самый момент взрыва все, кто там был, превратились в пустых. Точнее, прошли этот процесс наполовину, то, что мы обозначаем термином «вайзард». Хотя… – Тут Куроцучи снова задумался. – Над теми вайзардами основательно поработал Урахара, то, что мы сейчас имеем, на них не похоже. Эти существа, если верить Кучики, почти животные, больше не осознающие себя синигами. Они все превратились, а потом… Хм. Интенсивность уменьшилась или концентрация… Пока сложно сказать, из чего состоит эта дымка. Во всяком случае, сейчас процесс превращения в пустого либо не происходит, либо сильно замедлен. Но тогда выходит, что высвобождение занпакто вызывает процесс типа «рессурексьон», когда происходит слияние меча и его владельца.
– Высвобождение на манер арранкаров, – понимающе кивнула Унохана. – Так, будто высвобождающий больше не является синигами.
– Это какой-то смешанный процесс, – снова почесал подбородок Маюри. – Занпакто синигами является частью его души, но не запечатывает истинной формы, как у арранкаров. Поэтому высвобождение по этому типу не возвращает первоначальной формы, а создает некую новую.
– Хотелось бы знать, возможен ли обратный процесс, – заметила Унохана.
После этих слов Ренджи попытался потихоньку скрыться в темном углу, пока исследователи не вздумали провести какой-нибудь эксперимент на эту тему.