Туманная идеология и мутная политика
Шрифт:
Язык Карамзина (от него начинается современный язык) – это патриотический язык.
Язык Пушкина – энциклопедический язык.
Язык Гоголя – живописный язык.
Язык Тургенева – язык русского напева.
И в каждом русском гениальном творце можно найти специфическую особенность – русскость, «где русский дух, где Русью пахнет!»
*
Учась в 10-м классе, в 64-м году прошлого века, прочитал фразу Ленина: «Все общество (имелось в виду при коммунизме) будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы», – не смог представить
В 74-м в одном из колхозов Ярославщины увидел плакат с теми же словами… Подпись под фразой размыта – плакату триста лет в обед.
Воображение с юмором рисовало длинный коридор со множеством дверей в кабинеты и бесконечный фабричный цех – эту фразу приписал Брежневу.
В 76-м на лекции по политэкономии профессор аргументировал суть производственных отношений при коммунизме этими словами Ленина… не поверил, что это сказано Лениным, чем смутил, а на вопрос «почему?» возмутил профессора: «Такое придумывается только с бодуна, а если это действительно Ленин, то коммунизм ужасен», – как почувствовал, так и сказал… до конца курса «Политэкономии социализма» сдавал зачеты по несколько раз.
Идея коммунизма, суть которого – высокая общность с космическим развитием… созвучна с русской идеей объединения и спасения человечества…
Но и идея коммунизма была испохаблена средствами ее достижения и загнана в системную клетку псевдонауки, громко именованной «марксизм-ленинизм-сталинизм».
Любая… самая распрекрасная идея не может обосновываться научно – это глумление над идеей, ее извращение и фактическое уничтожение.
Социальная идея, рожденная из научного обоснования или научного предположения, имеет смысл для внедрения, но не через реформы собственной жизни… а через сознание людей… Если идея принята, то будет осуществляться многими, но каждым по-своему… В этом заложен смысл «первородной», или «природной», демократии.
Идея для всех и по-своему для каждого… осуществима только в спокойной эволюционной обстановке. В стремительном движении никакая идея не нужна – там требуется быстрое решение задач.
*
«Продуманная культурная и нравственная политика государства» (?) – сейчас ставлю знак вопроса… Но когда верил и соглашался с марксистско-ленинской философией и решениями партсъездов – так должно было быть!..
Современное понимание жизни приводит к иной мысли: культура и нравственность людей любого государства складывается независимо, а на Руси даже вопреки политике государства. Поэтому всякая «продуманность» уже изначально бессмысленна… И это не задача государства, а элиты общества.
Государственная задача поддерживать культуру и нравственность, способствующую единению нации или, как в России, единению национальностей.
Беда современной России не в том, что, как считается, мало культурных и нравственных людей – их много, а в том, что они не являются фактической элитой…
В элиту «лезут», «впрыгивают», «вползают» людишки, не знающие нравственности и, «окультуренные» гламуром и халтурой… не имеющие в душе патриотизма, но с проблесками в уме идеалом космополитизма… видящие мир в контрастных сочетаниях: в России – зло, на Западе – добро… не способные видеть мир объемным и в оттенках.
*
У меня нет и не было восторженного или восхищенного отношения к Ельцину… было и есть уважение, так воспитан, к символу моего государства, тем более, мною избранного.
Он был интересен и своей непредсказуемостью, и даром возрождаться казалось бы из небытия, и медвежьим, по-русски прямолинейным упрямством в достижении цели, и способностью быть ответственным.
Мертвых львов пинают только шакалы… живого льва сможет оплевать «вонючий хорек» из-за страха перед ним… И когда кто-то пытался опорочить и унизить Ельцина, не хотелось вступать в спор (это для древних эллинов: в споре рождается истина… для русских спор – топтание истины), хотелось сделать хук левой, а правой как получится…
Ельцин – личность востребованная и использованная историческими ситуацией и обстоятельствами, которые создал Горбачёв, но не сумевшая с ними справиться… Ельцин, плененный ими, сопротивлялся, как мог, а, поняв, что не осилит, добровольно сошел с «колеи» – это достойно уважения.
Главное дело Ельцина – дал «рабам» почувствовать свободу… Но когда в человеческой истории было так, чтобы освобожденный раб проявлял справедливость?
Рабы всегда мерзко распоряжаются свободой… Рабы способны и на предательство, и на продажность, и лишены здравого смысла – мышление и поступки направлены на мщение за рабство.
Я тоже раб, но от рабства освобождаюсь сам – «выдавливаю из себя раба», ибо самостоятелен… и самостоятельно стал рабом, когда творил себе кумиров, когда глубоко до фанатизма проникался в ту или иную идею и когда пытался жить по своей продуманной идее, когда соглашался с «совершенной» мыслью, заумно сложенной, и сам пытался «умничать».
Самостоятельное освобождение от рабства – это всегда воспитание в себе порядочности и естественный отказ от мерзости.
Освобождение раба – это освобождение себялюбия, цинизма и корысти… заметно, но управляемо в одном человеке. Но когда освобождение массовое – это всеобъемлющее разрушение… себялюбцы, циники и корыстолюбцы на каком-то генном уровне умеют объединяться без соглашений и договоров – действуют в одном направлении… Что из этого получается?.. Если капля камень точит, то 80-е империю развалили.
*
Привычка легкомысленно относиться к формальным рекомендациям преподавателей сыграла со мной злую шутку. Мимо ушей проскочила фраза преподавателя: «Мы учимся по Левину, а учебник «Политэкономия социализма» под редакцией Козлова – не использовать»… Под руку попался «Козлов», из которого вбивал в мозги понятия политэкономии, увиденные мной простыми, ясными и справедливыми для всех.
Профессор, принимавший зачет, после нескольких бодрых и уверенных фраз прервал поток решительных слов вопросом: «Если честно… Начитались Козлова, а мои лекции или не записали, или не заглянули?», – сквозили пренебрежение и обида.
Как не быть честным… тем более, как мне казалось, в незначительном вопросе… и не понималось уничижение Козлова?.. Такой же советский профессор.
Признался… Последовало непредвиденное: профессор насупил брови (вспомнилась строчка из песни «…и сурово брови мы насупим, если враг…») и застучал пальцем по столу в такт произносимого слога: «Че-рез… две не-де-ли пер-вым воп-ро-сом бу-дет: чем от-ли-ча-ет-ся Коз-лов от Ле-ви-на? Ясно?» Вернул зачетку и поднял словами: «Идите готовьтесь».
Ощущение, словно кто-то напукал, а все смотрят на меня… Мне самому противен тухлый запах… Пришлось проветриваться и постигать разницу между козл… В общем, постигать.