Туманное будущее
Шрифт:
– Он только что говорил с Дамблдором и директор дал ему свое согласие. Он будет искать другого претендента на эту должность. Но, знаешь, в этом году уже прошли пробные матчи, и теперь будет весьма проблематично вводить в курс нового судью.
– Прекрасно! – Гарри все еще не веря в столь существенные изменения в своей жизни. – Но если я уйду из школы, где мне жить?
Снейп хотел было вставить слово, но Драко перебил:
– Ты мог бы попросить Рона приютить тебя на некоторое время. Ты рассказывал, что изначально вы планировали снять комнату на двоих, но твое второгодничество сломало все ваши планы.
– Скажи, ты сделал все так быстро до того, как сообщил мне новость?
Драко улыбнулся.
– Я давно все распланировал, надеясь, что старое правительство будет свергнуто в кратчайшие сроки, вот и готовил кое-какие изменения.
Гарри утвердительно качнул головой:
– Мне нужно поговорить с Роном. Посмотрим, что он скажет.
Гарри подошел к двери вместе с Драко, попутно обсуждая дальнейшие планы на будущее. Они не заметили ошеломленного, шокированного выражения лица их бывшего Мастера зелий, который не смог удержаться от тихо «Нет!», словно в молитве, от которой становилось еще больнее.
***
Хогвартс, 3 сентября 1991 года
Снейп призвал всю свою выдержку, сдерживая дыхание, когда делал перекличку первокурсников на своем уроке.
… - Парвати Патил…
– Здесь!
Перед тем, как произнести следующее имя, повисла пауза, и, собрав все свое мужество, он, слегка иронизируя, сказал:
– Гарри Поттер. Наша новая… знаменитость.
Северус не видел реакции Гарри. Это было слишком больно, но он услышал хихиканье некоторых слизеринцев, пока заканчивал проверять класс. Затем он поднял голову, намереваясь сыграть роль, которую придется вести до самого конца. Он знал, что никакие эмоции не читались ни в его глазах, ни словах, пока он произносил маленькую обидную речь, которую приготовил для первогодок.
– …и как закупорить смерть, если вы не окажетесь таким же стадом идиотов, как те, кого мне всегда приходится учить.
Он выдержал еще паузу, окинув взглядом класс, подмечая, чем в тот момент занимались студенты, в том числе, Гарри с одним из сыновей Уизли по имени Рон, которого он, очевидно, выбрал в качестве друга. Последнее замечание уже запечатлелось в его памяти, поскольку он не увидел для себя ничего нового и с тех пор, как оказался в школе.
Северус решил, что пришло время спровоцировать мальчика, тем самым направить его ненависть на себя. Зельевар ненавидел себя за это, но не позволил это показать прилюдно.
– Поттер! – рявкнул он, видя, как мальчик вздрогнул от неожиданности. – Что я получу, если смешаю корень златоцветника и настойку полыни?
Северус прекрасно видел, как растерялся Гарри, не зная ответа.
Рука юной гриффиндорки мгновенно поднялась вверх, но он не обратил на нее никакого внимания.
– Я не знаю, сэр, - услышал зельевар тихий ответ ребенка.
Это был первый раз, когда мальчик заговорил с ним. Северусу захотелось раствориться в его глазах, которые с возрастом так и не изменились. Только их выражение показывало, что он созрел, потеряв обычную детскую невинность.
Снейп заставил себя усмехнуться, даже если
«Прости, любимый».
– Знаете, слава — это еще не все, верно, мистер Поттер? Давайте попробуем еще раз. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, то где вы будете его искать?
Мастер зелий легко читал панику, плескавшуюся в зрачках Гарри, но ничего не предпринял, чтобы ему помочь. Казалось, он только усугублял положение.
– Я не знаю, сэр, - повторил мальчик.
– Похоже, вам даже в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, Поттер?
Северус знал, что его темный взгляд источал холод, глядя на ученика, который так и не опустил глаз.
– В чем разница между аконитом и борецем?
Профессор увидел, как девочка, Гермиона Грейнджер, практически встала, потянув вверх руку, но так и не бросил в ее сторону даже взгляда.
– Я не знаю, - спокойно ответил Гарри. – Но, думаю, Гермиона знает. Спросите лучше ее.
Снейп почувствовал одновременно восхищение и гнев, направленные на него. Это стало последним, что спросил Снейп под шумок и тихий смех слизеринцев.
– Сядьте! – бросил он Гермионе, прежде чем дать ответы на собственные вопросы, заставив остальных принять к сведению, взяв на заметку.
Все писали с молниеносной быстротой, в то время как он сам добавил в сторону Гарри:
– А за ваш наглый ответ, Поттер, я записываю штрафной балл на счет Гриффиндора.
Последний кинул в его сторону короткий взгляд, полный горечи и зарождающейся ненависти и Северус почувствовал, как его сердце рухнуло в зияющую пустоту. Он пожинал то, что посеял, но ничего не мог поделать. В тот момент больше всего на свете он ненавидел именно себя.
***
Наступило обеденное время, и Северус с нетерпением направился в сторону профессорского стола. Гарри тоже должен был вот-вот появиться. Он всегда был одним из первых, кто приходил в Большой зал и садился за стол до того, как остальные студенты постепенно заполняли помещение.
Он знал, что необходимо что-то сделать, пока Гарри не принял поспешное решение. После обеда он попытается уговорить Гарри пройти в его квартиру, где они могли бы спокойно поговорить. Он ему скажет, что они смогут начать все сначала, и что он – Северус – готов ждать столько времени, сколько потребуется. Он бы ему сказал, что он может остаться в Хогвартсе или жить вместе с ним по-соседски в его большой квартире. Все более безумные планы посещали мысли профессора в поисках решения, дабы не потерять человека, которого он так любил. Он знал, что не выживет от подобной потери. Он пропадет, если Гарри уйдет. Он не выдержит его отсутствия. Только не после двадцати одного года ожидания.
Зал продолжал наполняться шумными студентами, но Гарри так и не появился. Снейп без аппетита проглотил еду большими кусками, даже не чувствуя ее вкуса, и вышел из зала, прежде чем подали десерт.
Он направился к комнате молодого человека так быстро, как только мог. Сердце гулко забилось о грудную клетку, и мужчина постучал в дверь. В течение пяти минут он вновь и вновь стучался в дверь, подозревая, что молодой человек знает, что это он, и поэтому не хочет отвечать, отметая прочь мысль, что молодой человек уехал, бросив его на произвол судьбы, даже не попрощавшись. Нет, было слишком рано!