Туманный Антакаль. Часть 2. Плен
Шрифт:
А я поняла, что мне нравится чувствовать свою власть над ним. Я не хотела, чтобы у него ко мне оставались чувства. Для меня лучше было бы если бы их не было. Но сейчас я эгоистично этому радовалась. Мне нужен Донат, над которым я имею власть.
В молчании мы допили чай.
– Сходи в кабинет и принеси мне оттуда шахматы. Они в шкафу, в том, что посередине на третьей полке снизу.
– Мы будем сейчас играть в шахматы? – подняла я скептически бровь.
– Нет, я просто хочу, чтобы ты их принесла, – ответил
Он уже взял себя в руки и нацепил на лицо ту же маску наглого циника, к которой мы оба привыкли.
– Может, карты? – томно спросила я. – Мы поиграем на раздевание. Только раздеваться будешь ты, а я в случае выигрыша – одеваться.
– Нет, – жёстко ответил Донат. – Я не в настроении играть.
– Хорошо, как скажешь, мой повелитель, – процедила я и поднялась.
– Маина, я слышу в твоём голосе сарказм? – подозрительно сощурился Донат.
– Тебе послышалось.
– То есть насчёт повелителя это серьёзно? Знаешь, мне нравится, как это звучит из твоих уст. Продолжай.
И Донат улыбнулся так, что мне хотелось нахамить. После озвучки штрафа снять туфлю и стукнуть со всего размаха ему по голове.
Смеясь над моим выражением лица, Донат заметил:
– Это была твоя инициатива.
Ответить мне было нечего. Вообще, Маина, когда ты говоришь с Донатом, лучше всегда сто раз подумать, прежде чем что-то сказать. Он каждое слово вывернет себе на пользу. Не стоит с ним тягаться, он сильнее.
– Иди, – кивнул он в сторону двери. – И, Маина, туда и обратно.
– Слушаюсь, мой повелитель, – пропела я.
И игриво покачивая бедрами, мелкими шажками засеменила к дверям. И даже не стала оборачиваться. Тяжёлый полувздох-полустон и так мне сказал, обо всём, что я хотела бы знать.
Принесла шахматы, положила перед ним.
– Расставь, – ухмыльнулся опять взявший себя в руки Донат.
Я села на колени перед столиком, чтобы не нагибаться перед предвкушающим это Донатом и стала расставлять, с усмешкой наблюдая как он обиженно выпятил нижнюю губу.
– А как же, слушаюсь, мой повелитель? – продолжил издеваться он.
Я молча с улыбкой закончила, села напротив.
– Будем играть? – спросила я.
– Нет. Хотя… до полночи ещё долго. Давай. Проиграешь – продолжишь раздеваться.
– Такого в договоре не было.
– Теперь есть.
– Значит, я выиграю.
– Ну-ну, – усмехнулся Донат.
И зря. Потому что я начала активно теснить Доната на поле. Он лишь посмеивался. А потом устроил мне шах.
– Как? – поразилась я.
Он лишь довольно подмигнул.
– Я ещё никому не проигрывал, Маина.
Пока я думала над ходом, он вертел в руках съеденную фигуру, она выпала из его рук, покатилась к секретеру в углу от двери и закатилась под него. Неглубоко. Чуть-чуть, кончик фигурки выглядывал наружу.
– Подними, – потребовал Донат.
Я прищурилась. Он ведь нарочно это сделал. Я встала, подошла и присела перед секретером.
– Нет, не так, Маина, – остановил меня Донат. – Не надо приседать. Стоя. И ножки чтоб поровнее были. И ме-едленно наклоняясь.
Нет, ну это уже форменное издевательство. Я ему что, девка из борделя? Те за деньги и встанут, и наклонятся, и примут позу, какую ни прикажешь. Я сердито обернулась на Доната. Сложила руки на груди, всем видом показывая, что всё, достал.
– Отказываешься? – правильно понял Донат. – Тогда будет штраф за неповиновение.
Я сняла корсет и кинула в лицо Донату. Отказываюсь.
Корсет не долетел, упал на ковёр около софы. Донат жадно рассматривал открывшиеся ему новые прелести. Он всегда любил ласкать мою грудь, испытывал какую-то ненормальную тягу постоянно её трогать, чувствовать в руке, любоваться ею, целовать. Именно поэтому я оставила её ему на сладкое. Он опять изменился в лице. Наступило напряжённое молчание.
– Знаешь, Маина, я закрываю договор досрочно.
– Что ты имеешь в виду? – всполошилась я.
– Ты сняла с себя всё, что я бы хотел. Ты можешь оставить и ходить в чулках и туфлях. Они лишь украшают и возбуждают. И не мешают любоваться тем, чем я хочу любоваться.
Он встал и направился ко мне пружинистой походкой, как зверь, и я почувствовала себя добычей. Вместо того чтобы бежать, ноги приросли к полу, и я стояла, напряжённо ожидая что будет дальше.
Донат подошел ко мне вплотную. Близко, очень близко.
Так, что я чувствовала тепло его тела, его запах, мужской, сводящий с ума, тепло его дыхания. Обнажённой кожей чувствовала ткань его одежды, и это было так возбуждающе – стоять полностью обнажённой перед одетым мужчиной. Все чувства, все нервные окончания оголились, и всё чувствовалось острее во много раз.
Я хотела Доната, всегда хотела, и предательская влага между ног говорила об этом. Донат жадно впитывал запах, исходящий от меня, крылья носа затрепетали, и он довольно и хищно улыбнулся.
– Я не хочу ждать полночи, Маина, – сказал он и наклонился, жадно припадая к моему рту.
Сначала он подразнил меня паузой, чтобы почувствовать его губы, его дыхание, и когда я качнулась навстречу ему, нас словно смела волна страсти. Дальше я помнила урывками, потому что все мысли вылетели из головы напрочь. Его властный язык, проникающий в рот, его руки, жадно ласкающие тело, словно не веря, и повторяющие: «моё», «моё», «моё».
Мои руки в его волосах, на сильных плечах. Снятая и брошенная куда-то рубашка, потом брюки. Первое вхождение. Страстные стоны. Крики от полученного наслаждения. Мои ногти, вонзающиеся в его напряжённую спину. Его укусы – метки подчинённой женщины.