Туманный Антакаль. Часть 2. Плен
Шрифт:
– Туманова девка. Я же сказал ей не появляться здесь, пока не позову.
– Донат, ты можешь догнать её и успокоить. В таком состоянии главное не отпускать, если ты хочешь, чтобы она тебя простила. Поверь мне как женщине.
– Меньше всего мне нужны твои советы в моих отношениях с женщинами, – зло процедил Донат. – Далилу жаль, но она должна была слушаться. Тогда ничего бы этого не случилось.
Он потянулся за следующим стаканом.
– Может, мне пойти к себе? – предложила я.
– Нет, останься.
– Как она вообще попала в
– У неё есть ключ.
– А почему охрана её пропустила? Меня ни в какую.
– Потому что знают, она часто здесь бывает, – нехотя сказал Донат.
– Живёт здесь, – уточнила я.
– Гостит иногда, – поправил Донат.
Когда Донат выпил залпом третий бокал виски, я не удержалась:
– Донат, ты хочешь напиться?
– Мне хочется заглушить гадкое чувство вины. А я ведь по сути ничего ей никогда не обещал. Она знает, что я когда-то был влюблён и разочаровался в женщинах. Я всегда ей говорил, чтобы не смела влюбляться в меня и на что-то надеяться. Но почему же так гадко и противно?
Донат посмотрел на меня, не сдерживая злости.
– Потому что ты человек, Донат, – пожала я плечами. – Наверное, ты успел к ней привязаться. Сколько вы живёте вместе?
– Мы не живём, – рыкнул Донат, – а встречаемся. Почти год. Сначала я трахал её иногда, среди кучи других. Потом выделил. Последние полгода… – Донат замолчал.
– Последние полгода она поселилась здесь, – закончила я за него.
– Она оставалась иногда у меня на ночь, – поправил опять Донат. – Впрочем, может быть так даже лучше. А то возомнила себя… хозяйкой. Считает, что может приходить когда хочет. А если бы я тут был с любовницей?! – возмутился он.
Я рассмеялась, заливисто, от души.
– А я тебе кто?
– Ты?
Донат, сощурив глаза, сосредоточился меня разглядывая. И то как его взгляд становился жёстче и жёстче, мне не понравилось.
– Ты могла бы быть для меня всем. Музой, любимой, суженой, женой. Я бы боготворил тебя и исполнял любой каприз. Был бы у твоих ног и носил тебя на руках. Но ты выбрала стать моей рабой. Так будь ею. Ползи ко мне, Маина. На коленях.
Ну, всё, Донат вошёл в роль обиженного и мстителя. Что ты будешь делать!
Теперь уже к туманникам Далилу посылала и я. Испортила мне шаткое перемирие с Лерцем. Его и так бросало из одной стороны в другую. Но сейчас он жаждал мщения, хотел меня наказывать за задетое мужское самолюбие. И вариант у меня только один, зализывать его раны.
Встала на колени и, выразительно прогибаясь, сокращала расстояние до него. Когда приблизилась, села перед ним на коленях, подняла голову, томно облизнула губы.
Донат шумно сглотнул и приспустил штаны. Лишних слов не требовалось. Он всегда считал мои поцелуи там самой изысканной лаской. От вида моего лица в районе паха, он возбуждался как мальчишка, а когда я брала в рот, то кончал так быстро, так дико и громко, что это вызывало у меня даже какое-то умиление. Надо же так возбуждаться!
Поэтому он не позволял мне часто доставлять ему удовольствие таким способом, но сам был готов вылизывать меня везде ежедневно, с особо упоённой страстью. Ему и самому это доставляло удовольствие и нравилось видеть как я горю от его ласк. Моё возбуждение моментально передавалось ему, и он просил прощения, что сначала он быстро кончит, а потом будет исправлять ошибку долго и упоённо.
Но сейчас Донату не хотелось доставлять мне удовольствие, сейчас ему хотелось наказывать. За несколько мгновений до оргазма, он потянул меня за волосы, и тут же жёстко развернул меня к себе и грубо отымел сзади. С шумным стоном лёг мне на спину, кончив, потом поднялся, шлёпнул меня по попе:
– Иди в душ, золотко.
– Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель, – зло процедила я.
И тут же получила болезненный шлепок по заднице. А потом Донат резко развернул меня к себе и, прожигая гневным взглядом, холодно сказал:
– Маина, я сейчас не в том настроении. Не нарывайся.
Я выдернула руку и пошла наверх. Приняла душ, легла в кровать. Сна не было. Донат не приходил. Я долго ворочалась, потом задремала, но снилась какая-то муть, я периодически просыпалась, отмечая отсутствие Доната в кровати.
Крепким сном я забылась лишь под утро, встала поздно и чувствовала себя разбитой. Донат ушёл на работу, не попрощавшись.
Я снова была представлена самой себе на целый день. И это только четвёртый день моей исполнительной недели.
От нечего делать я даже достала кристалл связи и связалась с сестрой и Джеймсом, чтобы узнать как у них дела. С сестрой я поговорила быстро, а с Джеймсом мы никак не могли наговориться. Он рад был меня слышать и взахлёб делился всеми нехитрыми новостями за эти три дня. В конце он перешёл на личное.
– Меня Теклава папой вчера назвала, представляешь Мартина? – спросил Джеймс каким-то странным голосом.
– Это очень трогательно, Джеймс, – сумела выдавить я из себя после паузы, хотя сердце почему-то закровоточило.
Наверное, потому что я понимала, что одно дело расстаться Джеймсу с Агнешкой, другое дело расстаться с Агнешкой и её дочерью, которая называет тебя папой.
– Да, очень, – тепло откликнулся Джеймс, – незабываемое чувство.
– Тебя это радует или всё слишком быстро для тебя? – не удержалась я.
– И то и другое. Но не пугает точно, – оптимистично заверил Джеймс.
– Тогда я за тебя рада. Ладно, мне пора идти. Не знаю, когда удастся связаться в следующий раз, но желаю тебе счастливых праздников, – поторопилась попрощаться я с Джеймсом.
Говорить с ним стало тяжело, я не была уверена, что справлюсь с голосом. И моя наигранная радость выдаст меня с головой. Тут же кристалл в моих руках ожил, Донат хотел связаться со мной.
Я ожидала от него чего угодно, что он скажет мне выметаться, или что не придёт сегодня ночевать или придумал мне новое унижение – например, подготовить танец к его приходу.