Туманный Антакаль

Хмельная Маруся

– Налей чая, – отрывисто приказал он.

Я склонилась над подносом и налила ему чай, поставила перед ним, ожидая следующих приказов.

– И себе налей.

Налила и себе.

– Садись напротив и пей.

Я также молча, как можно грациозней, прошла к софе напротив, вальяжно расположилась на ней и стала пить чай. Донат сверлил меня задумчивым взглядом. Он пытался взять себя в руки, скрыть и эмоции, которые его обуревали, и яркое желание, которое его поглощало. Он не хотел выглядеть уязвимым

передо мной.

А я поняла, что мне нравится чувствовать свою власть над ним. Я не хотела, чтобы у него ко мне оставались чувства. Для меня лучше было бы если бы их не было. Но сейчас я эгоистично этому радовалась. Мне нужен Донат над которым я имею власть.

В молчании мы допили чай.

– Сходи в кабинет и принеси мне оттуда шахматы. Они в шкафу, в том, что посередине на третьей полке снизу.

– Мы будем сейчас играть в шахматы? – подняла я скептически бровь.

– Нет, я просто хочу, чтобы ты их принесла, – ответил Донат в своей манере.

Он уже взял себя в руки и нацепил на лицо ту же маску наглого циника, к которой мы оба привыкли.

– Может, карты? – томно спросила я. – Мы поиграем на раздевание. Только раздеваться будешь ты, а я в случае выигрыша – одеваться.

– Нет, – жёстко ответил Донат. – Я не в настроении играть.

– Хорошо, как скажешь, мой повелитель, – процедила я и поднялась.

– Маина, я слышу в твоём голосе сарказм? – подозрительно сощурился Донат.

– Тебе послышалось.

– То есть насчёт повелителя это серьёзно? Знаешь, мне нравится, как это звучит из твоих уст. Продолжай.

И Донат улыбнулся так, что мне хотелось нахамить. После озвучки штрафа снять туфлю и стукнуть со всего размаха ему по голове. Смеясь над моим выражением лица, Донат заметил:

– Это была твоя инициатива.

Ответить мне было нечего. Вообще, Маина, когда ты говоришь с Донатом, лучше всегда сто раз подумать, прежде чем что-то сказать. Он каждое слово вывернет себе на пользу. Не стоит с ним тягаться, он сильнее.

– Иди, – кивнул он в сторону двери. – И, Маина, туда и обратно.

– Слушаюсь, мой повелитель, – пропела я.

И игриво покачивая бедрами, мелкими шажками засеменила к дверям. И даже не стала оборачиваться. Тяжёлый полувздох-полустон и так мне сказал, обо всём, что я хотела бы знать.

Принесла шахматы, положила перед ним.

– Расставь, –- ухмыльнулся опять взявший себя в руки Донат.

Я села на колени перед столиком, чтобы не нагибаться перед предвкушающим это Донатом и стала расставлять, с усмешкой наблюдая как он обиженно выпятил нижнюю губу.

– А как же, слушаюсь, мой повелитель? – продолжил издеваться он.

Я молча с улыбкой закончила, села напротив.

– Будем играть? – спросила я.

– Нет. Хотя… до полночи ещё долго. Давай. Проиграешь – продолжишь раздеваться.

– Такого в договоре не было.

– Теперь есть.

– Значит, я выиграю.

– Ну-ну, – усмехнулся Донат.

И зря. Потому что я начала активно теснить Доната на поле. Он лишь посмеивался. А потом устроил мне шах.

– Как? – поразилась я.

Он лишь довольно подмигнул.

– Я ещё никому не проигрывал, Маина.

Пока я думала над ходом, он вертел в руках съеденную фигуру, она выпала из его рук, покатилась к секретеру в углу от двери и закатилась под него. Неглубоко. Чуть-чуть, кончик фигурки выглядывал наружу.

– Подними, – потребовал Донат.

Я прищурилась. Он ведь нарочно это сделал. Я встала, подошла и присела перед секретером.

– Нет, не так, Маина, – остановил меня Донат. – Не надо приседать. Стоя. И ножки чтоб поровнее были. И ме-едленно наклоняясь.

Нет, ну это уже форменное издевательство. Я ему что, девка из борделя? Те за деньги и встанут и наклонятся и примут позу, какую ни прикажешь. Я сердито обернулась на Доната. Сложила руки на груди, всем видом показывая, что всё, достал.

– Отказываешься? – правильно понял Донат. – Тогда будет штраф за неповиновение.

Я сняла корсет и кинула в лицо Донату. Отказываюсь.

Корсет не долетел, упал на ковёр около софы. Донат жадно рассматривал открывшиеся ему новые прелести. Он всегда любил ласкать мою грудь, испытывал какую-то ненормальную тягу постоянно её трогать, чувствовать в руке, любоваться ею, целовать. Именно поэтому я оставила её ему на сладкое. Он опять изменился в лице. Наступило напряжённое молчание.

– Знаешь, Маина, я закрываю договор досрочно.

– Что ты имеешь в виду? – всполошилась я.

– Ты сняла с себя всё, что я бы хотел. Ты можешь оставить и ходить в чулках и туфлях. Они лишь украшают и возбуждают. И не мешают любоваться тем, чем я хочу любоваться.

Он встал и направился ко мне пружинистой походкой, как зверь, и я почувствовала себя добычей. Вместо того чтобы бежать, ноги приросли к полу, и я стояла, напряжённо ожидая что будет дальше.

Донат подошел ко мне вплотную. Близко, очень близко.

Так, что я чувствовала тепло его тела, его запах, мужской, сводящий с ума, тепло его дыхания. Обнажённой кожей чувствовала ткань его одежды, и это было так возбуждающе – стоять полностью обнажённой перед одетым мужчиной. Все чувства, все нервные окончания оголились, и всё чувствовалось острее во много раз.

Донат жадно впитывал запах, исходящий от меня, крылья носа затрепетали, и он довольно и хищно улыбнулся.

– Я не хочу ждать полночи, Маина, – сказал он и наклонился, жадно припадая к моему рту.