Туманный вирус
Шрифт:
Личность убитого удалось установить к девяти часам утра. Это был племянник Сарыма Исатаевича Хабирова. В отличие от дяди, пользующегося уважением в округе, племянник промышлял грабежами и убийствами, хотя всегда удачно откупался, так что под следствием не находился и в розыске не состоял. Все свидетельствовало о том, что, натолкнувшись в степи на одинокого путника, он прикончил его, завладев ценными вещами. Искать тело не имело смысла. В любом случае первыми обнаружат могилу лисы или бродячие собаки, после которых
Взвесив все «за» и «против», Шухарбаев примчался в резиденцию Президента, добился у него срочной аудиенции, а теперь смотрел, как тот нюхает свои ногти, обдумывая услышанное.
— Значит, — заговорил он наконец, — ты утверждаешь, что угроза миновала?
— Комитет устранил ее, господин президент, — сказал Шухарбаев. — Подлые генералы были беспощадно уничтожены, а сегодня мои люди ликвидировали и их наемника.
— У тебя есть доказательства, что Умурзаков и Омаров были заговорщиками?
— Доказательства будут, — твердо произнес Шухарбаев, отлично знавший, что нет ничего проще, чем составить убедительные документы.
— А вот мне докладывали, — сказал Султанбаев, — что ты с ними в последнее время плотно общался. Принимал их у себя, сам в гости наведывался.
Это был момент, о котором на Украине говорят: или пан, или пропал.
— Совершенно верно, — подтвердил Шухарбаев.
Он хоть и сидел, но вытянулся так, словно встал по стойке «смирно». Султанбаев упал грудью на стол, сверля его взглядом.
— И что же Председателя Комитета Безопасности связывало с изменниками родины?
— Мне поступали сигналы, господин президент. Тревожные, но не подтвержденные. Я хотел лично разобраться. Провоцировал этих двоих, однажды даже намекнул, что недоволен вами.
Султанбаев откинулся назад так резко, что кресло под ним жалобно пискнуло.
— Недоволен, значит?
Прежде чем продолжить, Шухарбаев натужно проглотил слюну.
— Это была уловка. Я хотел, чтобы заговорщики поверили мне и предложили мне присоединиться к ним.
— И они поверили?
— Нет, господин президент. Я не сумел солгать достаточно убедительно. Все в этой стране знают, что я предан вам, как собака.
— Допустим. — Султанбаев снова подался вперед. — Но если ты подозревал Омарова и Умурзакова, то почему не пришел ко мне? Почему не доложил?
— Виноват, — Шухарбаев потупился. — Наверное, стар стал. Поверил этим негодяям, не раскусил их сразу.
— А потом? Когда раскусил?
— И тут виноват, господин президент. Хотел накрыть этих пауков и предстать перед вами победителем. Ну, чтобы вы оценили меня по достоинству.
Султанбаев брезгливо выпятил губы.
— Из-за тебя могли пострадать люди! Невинные люди! Не говоря уже…
Он осекся. Правитель не должен показывать, что ему тоже бывает трудно и страшно. Пусть никто никогда
— Кто дал тебе право рисковать чужими жизнями? — сурово произнес он.
Закашлявшись так, что слезы удушья выступили у него на глазах, Шухарбаев выдавил из себя:
— Готов подать в отставку.
Султанбаев устало махнул на него рукой:
— Работай пока. И моли Аллаха, чтобы СМИ не распустили сплетни о том, как мы едва не подверглись атаке террористов.
— Будьте спокойны, господин президент. Они у меня вот где.
Председатель Комитета сжал сухонький старческий кулачок. Султанбаев снова отмахнулся.
— Ступай… Стой! А бактериологическое оружие? Оно найдено?
Это был еще один критический момент, когда Шухарбаев почувствовал себя подвешенным над пропастью.
— Да, — соврал он голосом таким хриплым, словно сорвал его, болея за любимую футбольную команду «Кайрат». — Контейнеры взорваны, господин президент.
— Это не опасно? — встревожился Султанбаев.
— Нет, господин президент. Взрыв был произведен в заброшенном шахтном стволе под Карагандой. Ствол сровняли с землей.
— И больше ничего нам не угрожает?
Под местоимением «нам» Султанбаев подразумевал в первую очередь самого себя, как это всегда было свойственно восточным властителям.
— Ничего.
Шухарбаев заставил себя улыбнуться.
— Иди, — кивнул Султанбаев. — Стой!
Председатель КНБ опять вздрогнул и обернулся.
— Что с этим москвичом… — Морщась, Султанбаев потер палец о палец. — Как его?
— Вы про Белова?
— Да, про Белова.
— Он нам больше не нужен, — сказал Шухарбаев. — Пусть уезжает.
— Я тоже так думаю, — решил Султанбаев. — Вообще не понимаю, зачем его прислали? Он хоть сделал что-нибудь полезное?
— Нет, господин президент. Даже столько не сделал.
Был показан кончик мизинца. Взглянув на него, Султанбаев нахохлился.
— Сегодня же отправлю его восвояси.
— Это правильно, — поддакнул Шухарбаев.
Султанбаев нахохлился еще сильнее.
— Сам знаю, что правильно, — пробурчал он. — Почему ты еще здесь? Я ведь сказал тебе уйти.
Не возразив, не сказав ни единого слова в свою защиту, Шухарбаев засеменил к двери. В другой раз он обиделся бы на такое обращение, но не сегодня. У него было такое ощущение, что он выбрался живым из клетки с голодным тигром. И все благодаря уму, воле и хорошо подвешенному языку. Покинувшему дворец Шухарбаеву казалось, что он заново родился. Поистине, для того, чтобы испытать облегчение, нужно всего лишь походить с мешком риса на закорках. Сбросишь ношу, и становится так легко!