Тундра дремучая
Шрифт:
...Сильные руки втащили Игореху в люк. Помогли ему снять шлем.
– Больной? Катастрофа? Медицинская помощь?
– сразу же осведомился приятный женский голос.
– Воды, - простонал Игореха.
– Оттащите его в бассейн, - сказала, засмеявшись, Ирина.
– Есть у вас на корабле бассейн?
...Игореха плавал в бассейне, приходил в себя. Рядом на краю бассейна сидела Ирина.
– Я попросила задержать посадку, пока ты не очухаешься, - говорила она. Попадет мне за тебя. График сорвался.
– Это ничего, - отвечал Игореха, описывая круг.
– Человеческая жизнь дороже!
...Корабль
Когда Ирина и Игореха выбрались из корабля, у Игорехи еще не просохли волосы - ветер приятно касался их и холодил голову... А на краю бетонки все так же росли ромашки на неестественно длинных стеблях и не в такт покачивали головками.
...Так же как и вчера, садились и взлетали корабли, мягко шелестя по бетонной полосе. При каждом взлете, так же, как и вчера, вдувался в окно пузырь занавески. Те же ромашки стояли на столе и роняли вниз, на скатерть, желтые тычинки...
Внешне все было так же, как и вчера. Ирина спала на кушетке, подоткнув кулачок под щеку. Игореха сидел рядом на табурете. Света он не зажигал боялся, что слетятся Иринины друзья.
Спускались голубые сумерки. Корабли по-прежнему скользили по бетону с желтыми и зелеными габаритными огнями на стабилизаторах. Туда - слева зеленый, справа - желтый. Обратно - наоборот. Игореха уже усвоил эту нехитрую арифметику. Корабли садились и взлетали, взлетали и садились каждые регламентированные пятнадцать минут. Рядом с ромашками стоял будильник и нарочно громко тикал. От этого настойчивого "тик-так" находиться в маленькой комнате было не очень-то уютно. Игореха встал и вышел в коридор.
Около двери Тамары сильно пахло табачным дымом и в щели был виден свет. Игореха прошел по коридору раз, прошел два. И оба раза ему казалось, что дверь вот-вот откроется. Но этого не произошло.
Игореха знал, что рано или поздно все равно окажется в комнате Тамары, и только ждал, когда появится решимость, которая толкнет его на этот неловкий шаг.
Решимость так и не появилась. Даже после того, как Игореха несколько раз прошел по коридору. Тогда он просто стукнул в дверь.
– Да?
– спросил за дверью грубый голос.
– Кто там? Войдите.
Игореха толкнул дверь.
Тамара сидела на кушетке и вязала.
– Извините, - сказал Игореха.
– Я ходил мимо вашей двери и не решался постучать.
– А я и не знала, что это вы там ходите, - сказала Тамара и положила вязанье на тумбочку.
Потянулась неловкая минута. Игореха не знал, зачем пришел. Тамара тоже этого не знала.
– Заходите, не стойте в дверях!
– сказала она. А Игорехе послышалось в этом вежливое и шаблонное: "Ну, входите". Ну он и вошел.
– Ира заснула, - зачем-то признался он.
– Это бывает, - сказала Тамара.
– Там новая пачка на шкафу, подайте, пожалуйста. Эта кончилась.
– Она смяла в кулаке пустую пачку папирос и кинула ее в угол.
...Сидели, разговаривали о жизни, потом долго пили чай.
– Вы в карты играете?
– спросила Тамара.
Игореха вспомнил, что когда-то играл. Поиграли в карты.
– Еще чаю?
– спросила Тамара.
Игореха ответил, что чаю, пожалуй, он выпьет еще.
Опять пили чай. Игореха сидел и мучался оттого, что не знал, зачем пришел. Тамара также этого не знала.
За окнами совсем стемнело. Игореха слышал, как в комнате Ирины стучит будильник. Наконец там что-то звякнуло.
– Ира проснулась, - сказала Тамара.
Игореха поставил на табуретку недопитый стакан с чаем, расправил форменку, встал посередине комнаты, оглянулся на Тамару (та уже вязала) и ушел.
Больше в этот день ничего не произошло.
...Они с Ириной шагали по длинной бетонной полосе. За утро полоса успела нагреться, отчего асфальтовые стыки плит расплавились, к ним мягко прилипали носки Игорехиных ботинок. Дул ветерок, заносил с поля на полосу прозрачных стрекоз.
Из-за бугра выглянула проходная.
– Ну вот мы и пришли, - сказала Ирина, останавливаясь.
– Ты куда дальше, в свой "Дельфин"?
– Еще не знаю, - ответил Игореха.
– Не придумал. Они помолчали. Опасные слова (ВСЮДУ, НИГДЕ, НИКОГДА, НАВСЕГДА) лезли в голову настойчиво, сами собой.
– До свиданья!
– как-то неожиданно громко сказала Ирина и протянула руку для прощания.
– До свиданья!
– как эхо повторил Игореха и попытался чуть-чуть задержать в своей руке эту маленькую (ПОТРЯСАЮЩУЮ) загорелую ручку.
– Не надо, Игореха, - сказала Ирина.
– Ты ведь все понимаешь.
Игореха кивнул. (Он не понимал ничего!)
Он видел, что девушка томится его присутствием, смотрит не на него, а куда-то вбок, но тем не менее он решил предпринять последнюю отчаянную попытку...
– Давай немного посидим?..
– предложил он.
...Они сидели рядом с бетонкой, и возле лица, колышимые несильным ветром, качались ромашки. Игореха думал о том, что что-то НАВСЕГДА кончается в его жизни, ЕДВА начавшись, обрывается самым непостижимым и странным образом. Между ним и сидевшей рядом девушкой легла бездна, Вселенная, тундра дремучая, которую не перелететь, не переплыть, не преодолеть. Думал о том, что с того самого момента, как он заметил ее - эту девушку - на пустом пляже, жизнь его перевернулась с головокружительной быстротой - теперь ему совершенно НЕЗАЧЕМ ехать в "Дельфин", куда недавно он так страстно хотел вернуться. А хочется ВСЕГДА сидеть рядом с ней, вдыхать этот степной горячий воздух...
– Ира...
– позвал Игореха. Девушка не ответила, видимо думала о чем-то своем. Потом она повернула голову, и Игореха встретился с ее отсутствующим и не принадлежащим ему более взглядом.
"Бездна, - подумал он.
– Вселенная. Тундра бесконечная, дремучая. НИГДЕ и ВСЮДУ!" Поднялся и, более не оборачиваясь, зашагал к проходной, поддавая ногой по бетонке неизвестно каким ветром занесенную сюда еловую шишку.
Через десять дней (в самый разгар второго тура соревнований) Игореха получил от Ирины телеграмму, где все произошедшее между ними в конце их знакомства (видимо, она имела в виду безмолвную сцену в ромашках) называлось трагической ошибкой, и она очень просила Игореху не обращать внимания на эти глупости и как можно быстрее, ПРИ ПЕРВОЙ ВОЗМОЖНОСТИ (эти слова были выделены), вернуться на ракетодром, чтобы поговорить. Она так и написала "поговорить".