Туника Таис Афинской
Шрифт:
И тут он увидел гетеру...
Он спросил у нее: - Ну и что?
Гетера не ответила.
– Как тебя зовут?
– повысил голос Владимир.
– Ты тут работаешь? Где твой халат?..
Гетера молчала, глядя на него с непонятной улыбкой.
– Что, оглохла? Да?
Палата наполнилась скрипом кроватных пружин, разговоры смолкли. На Владимира смотрели со всех сторон... Он хотел сказать что-то еще,- всем, но сдержался.
Открылась дверь, и в палату вошел милиционер.
Он неуверенно потоптался,
– ... Я по поводу недавнего происшествия,- пояснил он, снимая фуражку и усаживаясь на табурет рядом с Владимиром.- Вы не расстраивайтесь. Рука и ключица. Пройдет... Так вот.- Лицо его поскучнело, уменьшилось.- Сорок минут назад - я пока исхожу из показаний водителя - грузовик 17-06 БТР шел по улице Пушкина, на которую свернул с Дружбы Народов. Через квартал перед капотом автомобиля, движущегося со скоростью сорок пять километров в час, появляетесь вы... Это, собственно, все... Я ожидаю, что вы что-нибудь добавите к сказанному...
– Спросите у нее.- Владимир кивнул на гетеру.
Лейтенант обернулся и долго смотрел на плакат с девушкой в белом халате.
– У кого у нее? У...
– Нее!
– Владимир выставил указательный палец...
– У нее, что ли?
– Лейтенант показал на плакат.
– У не-е!
– Владимир простер к гетере руку.
Лейтенант вздохнул.
– Хватит... Итак.- Он хрустнул фуражкой.- Как получилось, что вы оказались на дороге? Между прочим, вы нарушили правила, потому что пересекли проезжую часть в неположенном месте, и в случае неуважительной причины я буду вынужден наложить штраф...
– Что?
– Владимир приподнялся на здоровом локте.- Ну вот она же!.. Иду спокойно по улице, за хлебом. А она - на дороге! Там самосвал, а этой хоть бы что. Стоит, и хоть бы что!.. Я кричу - самосвал! Ложись, кричу!.. То есть... Ну, в общем, ноль внимания... Побежал и из-под самого носа. Вот...
Лейтенант оглядывался то на плакат, то на Владимира, а когда тот кончил говорить, отвалившись на подушку,- подошел к двери и позвал медсестру...
– У него сотрясения мозга не было?..- Вопрос прозвучал на всю палату.
– Кого!
– крикнул Владимир.- Не было! Не верите - не надо.
Человек стоял на дороге. Женщина. Все.
Шер ше ля фам.
– Ричард Третий там не стоял?
– Плевать мне на вашего Ричарда.
– А мне на вашу женщину. Человек или есть или оставляет вещественные доказательства...
Владимир сладко ухмыльнулся, и выговорил по слогам: O-бя-затель-но!..
Лицо младшего лейтенанта Пруткова сделалось багровым.
– За оскорбление личности - ответите,- тихо пообещал он.
Сестра вежливо выпроводила его, и подошла к Владимиру.
– А за оскорбление вещественных доказательств - не сажают!
– проорал Владимир...- Выпустите меня отсюда!
– Наблюдайте за моей рукой,- сказала сестра. Она поводила у него перед глазами пальцем.- Вы меня хорошо видите, голова не болит?. Сухость во рту... двоение в глазах...
– Двоение в глазах,- признался Владимир, и симулировал обморок.
Хмыкнув, сестра ушла, и гетера на цыпочках приблизилась к страдальцу. Приложив к губам палец, шепнула: - Сейчас принесу одежду... Тише.
Владимир недоуменно открыл рот, но гетера отчаянно замотала головой.
– Молчите., Она неслышно отворила дверь и скрылась в коридоре. Изогнутая пластмассовая ручка медленно вернулась в исходное положение С соседней Владимиру койки поднялась забинтованная голова и долго смотрела на закрытую дверь.
– Черт знает что...
А Владимир вдруг испугался мысли, что у него на самом деле сотрясение мозга.
"Дважды два,- собранно и строго подумал он.Четыре." И обернулся к соседу.
– Извините...
С койки опять поднялась забинтованная голова, повернулась глазной щелью на голос.
– Скажите, дважды... Арифметический корень из шестнадцати будет четыре?. Только не удивляйтесь,.
– Десять!- Голова опустилась мимо подушки.Дурдом Двери открываются, арифметический корень..
Владимир поддакнул и стал смотреть на плакатную девушку.
Было душно. Под гипсом - на руке и груди - он чувствовал испарину. Мысли его путались. Он думал про водителя, грузовик, сетку с огурцами, про бублики и поведение гетеры, но никакой логической связи между всем этим не находил. Было душно, это он понимал, и еще он понимал, что хочет домой, в кресло, и чтобы муха летала под потолком...
И тут в коридоре раздался вопль, женский вопль, из того разряда женских воплей, что свидетельствуют о трупах и наведенном оружии.
Забинтованная голова застонала и покачала гирей, привязанной к левой ноге в коконе гипса.
– Психи...
Открылась дверь, и в палату вбежала испуганная гетера. Дверь тут же хлопнула от сквозняка.
– Сестра!
– закричала голова.- Сестра!.. Это мучение, боже мой... Сестра!
В руках у гетеры были брюки, рубашка и кроссовки Владимира.
Она забросила это хозяйство ему под койку и отскочила в угол.
Секунду спустя в палату ворвалась медсестра в сопровождении двух уборщиц.
Забинтованная голова хныкала. Сестра ринулась к голове, а уборщицы, поводя швабрами с тяжелыми тряпками, точно это были штыки, внимательно оглядели больных. Одна подошла к окну и посмотрела в сад.
– Не может быть,- сказала медсестра, поднимаясь oT головы, клянчившей какой-то укол.- Третий этаж.
– Ага,- согласилась уборщица.- А кто ж это был-то?