Туннель в небе
Шрифт:
Мэтсон кивнул.
— Видимо, ты прав. Странно, конечно, когда один из моих учеников проявляет обо мне такую заботу; но ты прав. Мы здесь новички.
Род показал им ловушки для стоборов и рассказал о бешеных ежегодных миграциях.
— Стоборы лезут через эти дыры и падают в ямы, а все другие животные текут мимо стены — беспрерывный поток, как на автостраде.
— Саморегулирующаяся природная катастрофа, — заметил Мэтсон.
— Что?.. Да, мы тоже поняли. Циклическое восстановление природного баланса. Если бы у нас была такая возможность, мы каждый сухой сезон могли бы переправлять на Землю
— Возможно.
— До сих пор от этих миграций только забот прибавлялось. Особенно стоборы досаждали — я вам покажу их там, на поле… О! — Род на мгновение умолк. — Это и в самом деле стоборы, а? Такие маленькие хищники с тяжелыми мордами? Размером с кота, но свирепые и настырные.
— А почему ты меня спрашиваешь?
— Вы же нас предупреждали о стоборах. Все классы получили предупреждение.
— Видимо, это стоборы и есть, — признал Мэтсон, — но я тогда понятия не имел, как они выглядят.
— В смысле?
— Род, на каждой планете есть свои стоборы, только везде разные. Иногда — несколько. — Он остановился и выбил трубку. — Помнишь, я вам говорил, что каждая планета в Галактике имеет свои особые опасности?
— Да…
— Да. Но для вас это было лишь фразой. А чтобы остаться в живых, вы должны были бояться чего-то конкретного, того, что скрывается за этой фразой. Потому мы и облекали опасность в конкретную форму. Но не сказали вам, в какую именно. Мы проворачиваем этот фокус каждый год, и каждый раз по-разному. А цель тут одна — предупредить вас, что непознанное и опасное может крыться где угодно, и заронить эту мысль — нет, не в голову, а в самое сердце.
— А, чтоб я… Значит, никаких стоборов не было?
— Как же не было? А ловушки вы для кого понаставили?
Когда они вернулись к хижине, Мэтсон сел на землю и сказал:
— У нас осталось не так много времени.
— Я понимаю. Сейчас… — Род зашел в хижину и вернулся к ним, прихватив «Леди Макбет». — Твой нож, сестренка. Он мне не один раз спасал жизнь. Спасибо.
Элен взяла нож, потрогала пальцем лезвие, взвесила его на ладони и взглянула поверх головы Рода. Сверкнув сталью, нож пронесся в воздухе и — буммм! — воткнулся в угловой столб. Элен выдернула его и вернула Роду.
— Оставь. Пусть он и впредь служит тебе верой и правдой.
— Но он и так был у меня слишком долго.
— Я тебя прошу. Зная, что «Леди Макбет» в случае чего за тобой присмотрит, я буду чувствовать себя спокойнее. И потом, нож мне сейчас не особенно нужен.
— Как так? Почему?
— Потому что теперь она моя жена, — ответил Мэтсон.
У Рода отвисла челюсть. Сестра заметила выражение его лица и спросила:
— В чем дело, Родди? Ты не рад за нас?
— А? Что ты! Конечно, рад! Это… — Он покопался в памяти и извлек оттуда ритуальное благословение: — Дай бог вам единства и счастья! И пусть союз ваш будет плодотворным!
— Ну тогда подойди и поцелуй меня.
Род поцеловал сестру и пожал руку Мастеру. Видимо, это нормально, думал он, только… сколько же им сейчас? Сестре, должно быть, за тридцать, а Мастер уже совсем старик: ему никак не меньше сорока.
Вроде бы и поздно уже…
Но Род изо всех сил старался убедить их, что целиком одобряет это решение. В конце концов, если два человека, у которых жизнь осталась позади, хотят компании друг друга, это, наверно, даже хорошо.
— Как ты теперь понимаешь, — сказал Мастер, — у меня было сразу две причины искать вас. Во-первых, потерять целый класс — дело нешуточное. Я уже не преподаю, но все равно досадно. А во-вторых, один из потерявшихся мой родственник — даже как-то неловко.
— Вы оставили преподавание?
— Да. Не сошелся с советом директоров во взглядах на школьную политику. Скоро я поведу группу на новую колонию, и на этот раз мы с твоей сестрой собираемся осесть, обзавестись хозяйством и построить ферму. — Мэтсон бросил на него короткий взгляд. — Тебя это, часом, не заинтересует? А то нам как раз нужен опытный лейтенант.
— Спасибо. Но я же говорил, что мое место здесь. А куда вы собираетесь?
— На Территу. Это в направлении Гиад. Отличное место — дерут за него по высшему разряду и без всяких скидок.
Род пожал плечами.
— Тогда мне все равно ничего не светит.
— В качестве моего лейтенанта ты был бы освобожден от платежа. Впрочем, не буду тащить тебя силком. Просто предложил тебе шанс. Сам знаешь, нам с твоей сестрой еще долго жить вместе.
Род взглянул на Элен.
— Извини.
— Ладно, Родди. Мы понимаем: у тебя своя жизнь.
— М-м-м-да. — Мэтсон глубоко затянулся и продолжил: — Однако как твой новоявленный брат и бывший учитель, я должен упомянуть еще кое о чем. Не думай, пожалуйста, что я тебя уговариваю, но буду признателен, если ты внимательно выслушаешь. Ладно?
— Хорошо… Согласен.
— Планета здесь, конечно, отличная. Но ты можешь вернуться на Землю, чтобы доучиться, приобрести квалификацию, профессиональный статус. Если откажешься возвращаться сейчас, ты останешься здесь навсегда. Тебе уже не удастся повидать остальное Внеземелье. Позже тебя уже не пустят назад бесплатно. А вот хороший профессионал где только не бывает, перед ним открыты все миры. Мы с твоей сестрой были уже на пятидесяти планетах… Я понимаю, что в школу сейчас совсем не тянет: ты уже мужчина, и тебе нелегко будет в мальчишечьих башмаках. Но… — Мэтсон повел рукой в сторону поселения. — Все это не прошло даром. Ты вполне можешь пропустить некоторые предметы и получить зачет за полевую практику. Кроме того, у меня есть кое-какие связи в Центральном Техническом… А?
Род долго сидел с каменным лицом, потом наконец покачал головой.
— О'кей, — сказал Мэтсон. — На нет и суда нет.
— Подождите. Дайте мне объяснить. — Род пытался сообразить, как передать свои чувства, но ничего не шло в голову, и он лишь удрученно произнес: — Нет… Это я так…
Мэтсон молча курил, затем сказал:
— Ты был здесь лидером.
— Мэром, — поправил Род. — Мэром Каупертауна. Но теперь именно «был».
— Ты им и остался. Население — один человек, но ты по-прежнему мэр. И даже эти бюрократы в эмиграционной службе не станут спорить, что вы доказали свое право на эту землю. Формально у вас автономная колония. Я слышал, что ты так Сэнсому и заявил. — Мэтсон улыбнулся. — Однако ты остался один, а человек не может жить один. Во всяком случае, жить и не одичать.