Тупая езда
Шрифт:
Терри размышляет о том, что это, в общем-то, неизбежно, учитывая ту толком не оговоренную, но смутно угадываемую роль надзирателя, которую определил для него Пуф, внеся тем самым конфликт и недоверие в его отношения с Кельвином. С тех пор как девочки поняли: Терри здесь для того, чтобы наблюдать за ненавистным Кельвином, – они ведут себя спокойно, попивают с Терри чай и смеются.
Кельвин сегодня особенно резок, и на попытки примирения отвечает грубо и односложно, поэтому, несмотря на приятное женское общество, Терри рад поскорее вернуться в свой кэб.
На улице холодный, ветреный день,
В центр города Терри возвращается только после полудня. Он находит свой любимый подпольный бар «Циссизм» в Новом городе и оставляет кэб на мощеной дороге. Внутри заведение освещено слабо и набито профессионалами, у которых нет лишнего времени. Терри берет номерок, Б37, вроде тех, что выдают в государственных учреждениях. Он занимает стратегическую позицию у бара и, потягивая свежевыжатый апельсиновый сок, рассматривает море занятых столов. Когда загорается его номер, Терри неторопливо подходит к цветущего вида брюнетке и садится напротив. Он уже решил, как разыграет эту партию.
– Привет, я Валда, – говорит она, широко улыбаясь.
– Терри. Приятно познакомиться, Валда. Послушай, я хочу сразу выложить все карты на стол, – улыбается он и дугой выгибает шаловливую бровь; Валда смотрит на него с напускным безразличием, но Терри кажется, что он видит легкое мерцание в ее левом глазу. – Важной частью любых отношений является секс, и сейчас меня прежде всего интересует именно он. У меня член как у коня из угольной шахты, который даже жеребенком не стеснялся своей морковки, а язык у меня такой, что мне даже чертова соломинка не нужна, чтобы добраться до дна стакана с молочным коктейлем, если ты понимаешь, о чем я. У меня квартира здесь за углом. Что скажешь, если свалим отсюда прямо сейчас? У нас еще есть время, прежде чем наступит конец света, который эти придурки в новостях зовут Мошонкой!
Валда Харкинс чувствует себя оскорбленной. Она готовит ответ, но к тому времени, когда она решает разразиться тирадой, Терри, правильно считавший знаки, уже сидит за следующим столом и произносит перед другой женщиной, Кейт Ормонд, ту же самую речь. Кейт поражена.
– Вау… ты чего-то немного спешишь…
– Не вопрос. – Не дав ей договорить, Терри встает со своего места и пересаживается к Карли Робсон.
Через две минуты они уходят вместе. Терри размышляет, сколько ему понадобится времени, чтобы уютно устроиться в квартире в Саутсайде, выполнить условия общественного договора, а затем снова выйти на линию и поймать нескольких пассажиров, пытающихся попасть туда, куда им там нужно, прежде чем ураган Мошонка окончательно обрушится на город.
Пока Терри едет к себе на квартиру, поднимается сильный ветер и телефон начинает плохо ловить. Терри замечает несколько пропущенных вызовов – два из них от Ронни Чекера. Он пытается перезвонить, но деления, обозначающие силу сигнала, падают.
7. Джинти довели
«Постарайся вернуться домой пораньше, слышишь, обязательно вернись домой пораньше, сегодня вечером нельзя выходить из дома…» Малыш Джонти заладил, как чертов попугай. Но я не собираюсь торчать дома из-за какого-то шторма, мать его. Я так ему и сказала: я не собираюсь торчать здесь из-за какого-то сильного ветра, Джонти.
Потом он поворачивается и протягивает мне эту штуку, какую-то трубку, что ли, чтобы я взяла ее с собой. Я спрашиваю, что это такое, а он отвечает, что это сигнальный огонь, который он сделал с какого-то сайта в интернете.
– Сигнальный огонь, да, – говорит он, – вдруг тебе придется выйти на улицу, а там эта Мошонка!
Я сказала ему, что ни за что не выйду на улицу с этой штуковиной в сумке! Взорвать себя еще не хватало! Поэтому я просто вышла на улицу, а он все упрашивал меня взять этот дурацкий огонь.
– Хватит, Джонти, – говорю я, – ты меня уже бесишь, – сказала я и ушла.
Сколько раз нам рассказывали эту чепуху про погоду? Усиление ветра. Бред собачий. Здесь всегда, блядь, ветрено!
Сажусь в автобус до Лита, двадцать второй номер. В сауне людно. Есть знакомые клиенты. Один постоянно приходит, просто чтобы со всеми трепать языком. Другой постоянный, культурист, но со страшно маленьким членом; может, это из-за стероидов, но ведь от них только яйца должны ссыхаться. Он всегда хочет трахаться, и приходится выложиться как следует, при этом он смотрит тебе в глаза, весь такой напряженный и жуткий, не лучше придурка Кельвина. Но в остальном смена сегодня простая.
Только я выхожу из душа, как появляется Кельвин и говорит:
– Я следующий.
И я ничего не могу с этим поделать. Чем больше ты его сторонишься, тем больше он заводится и хочет тебя трахнуть. А когда он начинает, нужно изо всех сил делать вид, будто тебе на самом деле нравится. Он превращается в сволочного пси ха, если ему кажется, что он вызывает у тебя отвращение. Но на этот раз все не так плохо, только сосок болит, так сильно он его сжал. Хуже всего словесный поток, что хлещет из его пасти.
Ужасно, что мне приходится ему давать, но здесь хорошо платят.
Поэтому я рада, что все закончилось, и теперь укладываю вещи в свой шкафчик. Затем я прохожу через комнату для отдыха, приемную и выхожу на улицу. Иду по Лит-уок в сторону центра. Тут подъезжает такси – а я даже рукой не махала, – и я вижу, что внутри Терри.
– Подвезти?
– А куда ты едешь?
– В Сайтхилл.
– А я – в Горджи.
– Мне по пути. Залезай, – говорит он, а потом слегка улыбается. – Давай! Я не на счетчике!
Я сажусь и мы едем в центр.
– Послушай, – говорит Терри, – если я вдруг забегаю вперед – только скажи, но вдруг ты хочешь потрахаться?
Я закатываю глаза:
– Я весь день только и делаю, что лежу в кровати.
– Ясно, но по собственному желанию – это ведь совсем другое дело.
Не понимаю, почему он не предложил этого раньше.
– Можешь трахать любую из нас когда угодно, но только в сауне. Уверена, что у вас с Виком общий халявный счет… и с этим, блядь, Кельвином.