Тупая марсианка
Шрифт:
Космическая грузовая навигация нуждалась в перевалочных станциях. Строить большие корабли, способные произвести посадку на крупных планетах, оказалось невыгодно. Первые же несколько сравнительно небольших кораблей, собранных на Земле и стартовавших с нее, убедительно это доказали. Затем был собран первый большой корабль на Луне, это положило начало дальней космической навигации. Корабли стали ходить регулярно, по расписанию, перевозя топливо, аппаратуру, припасы, пассажиров, и приставали они только к небольшим спутникам, на которых были оборудованы разгрузочно-погрузочные станции. Новые типы кораблей не садились даже на Луну, а использовали в качестве пристани ее искусственный спутник Псевдос, который
Корабль продолжал тормозить, описывая спираль вокруг планетки и уравнивая свою скорость со скоростью ее вращения. Миля за милей, безжизненные грозные скалы проносились за кормой корабля, освещаемые лишь розовым пламенем маневровых двигателей.
Слева на экран выползла территория станции - грубо выровненный и очищенный от обломков участок в несколько сот квадратных метров, первый и единственный признак деятельности человека в этом каменном хаосе. В дальнем конце участка виднелись два куполообразных строения, одно значительно больше другого. С другой стороны, около посадочной площадки, вырубленной в скалах, стояли в линию несколько цилиндрических контейнеров. Громадное параболическое зеркало возвышалось на утесе позади станции: оно напоминало гигантскийцветок, вышедший из мастерской скульптора-формалиста. Во всей его сумеречно освещенной сцене единственной движущейся точкой была крохотная фигурка человека, который носился, как сумасшедший по металлической площадке перед большим куполом, отчаянно размахивая руками, выражая в приветственных жестах долгожданному кораблю всю переполнявшую его безумную радость. Дункан оторвался от экрана и направился в каюту, где нашел Лелли, тщетно пытавшуюся выкарабкаться из-под большого ящика, который приплюснул ее к стене, когда корабль замедлил ход. Он оттолкнул ящик в сторону и помог ей выбраться.
– Приехали. Надевай свой костюм.
Ее круглые глаза оторвались, наконец, от ящика и обратились к нему. По глазам нельзя было сказать, какие чувства и мысли она переживает, и есть ли вообще они, мысли. Она повторила равнодушно:
– Кас-сюм. Тя-а, хорошо-о.
В шлюзовой камере жилого купола отъезжающий надзиратель станции не столько глядел па манометр давления, сколько глазел на Лелли. Он, конечно, знал по опыту, сколько времени займет уравнивание давления, поэтому поднял прозрачный щиток своего шлема, даже не взглянув на указатель.
– Жаль, я в свое время не додумался никого привезти с собой, - поделился он.
– Да и в домашнем хозяйстве это тоже здорово помогло бы.
Он открыл внутреннюю дверь и пригласил их войти.
Комната была обширна, но имела непривычную форму вследствие архитектуры самого строения. И беспорядок в ней царил поистине невообразимый.
– Честное слово, собирался прибраться, да все руки не доходили, улыбаясь, проговорил отъезжающий и взглянул на Лелли. Она пока ни единым словом или жестом не показала своего отношения к окружающему.
– По этим марсианам никогда не угадаешь, чего они думают, - добавил он. Все мимо них проходит.
Дункан согласился: - А эта, когда родилась, очень удивилась, да так в себя и не пришла.
Отъезжающий продолжал смотреть на Лелли. Потом его глаза перебежали на целую выставку вырезок из иллюстрированных журналов, красующихся на стене, и обратно на Лелли.
–
– Ну, эта еще у них там считается вполне симпатичной, - ответил Дункан, немного задетый за живое.
– Ну конечно. Я ничего такого не имел в виду, друг!
– поспешно ответил отъезжающий.
– После такой долгой сидячки тут и все мне будет казаться чудным.
Он переменил тему разговора:
– Я, пожалуй, покажу тебе твое новое хозяйство.
Дункан жестом приказал Лелли открыть щиток шлема, чтобы она могла его услышать, затем велел снять костюм.
Жилой купол был обычного типа: с двойным полом и двойными стенами, проложенными слоем теплоизоляции. В жилом отсеке имелось еще три большие комнаты - купол мог служить жилищем для целой команды специалистов.
– А остальное, - пояснил бывший надзиратель, - постоянные склады станции, главным образом продовольствие, запас воздуха в баллонах, всякие запчасти и вода - кстати, последи за ней, чтоб не транжирила воду - большинство женщин, похоже, думают, что вода сама по себе в трубах берется.
Дункан покачал головой:
– Но не марсишки. Они живут в пустыне, воду привыкли уважать.
Отъезжающий взял пачку бумаг.
– Позже мы проверим все по описи, и ты подпишешь. А работенка здесь не пыльная. Переправляем только рудный концентрат редких металлов. Каллисто ведь еще толком не освоена. Управляться легко. Сообщают, когда отправляется контейнер с рудой, а ты должен только включить приводной радиомаяк.
– Он огляделся.
– Все удобства. Масса книг.
– Он обвел рукой заставленные книгами стеллажи, занимавшие большую часть стенки, отделяющей комнату от соседних помещений. Дункан сказал, что он до книг не большой охотник.
– А зря, это помогает, - сказал отъезжающий.
– Тут можно все найти, в любой области. Пластинки вот тут. Музыку любишь?
Дункан ответил, что джаз любит.
– Хм, попробуй лучше классику. От джаза скоро в ушах зазвенит. Но есть и джаз. В шахматы играешь?
– Он указал на шахматную доску с закрепленными в отверстиях фигурами.
Дункан отрицательно помотал головой.
– Жаль. На Каллисто есть один парень, здорово играет. Он будет огорчен, что эта партия останется незаконченной. Правда, если бы я устроил так, как ты, - он кивнул на Лелли, - я, может быть, и не увлекался бы шахматами. А ты не думал, чем она у тебя тут заниматься будет, кроме стряпни и уборки?
Эта проблема меньше всего интересовала Дункана, он пожал плечами.
– А, ничего с ней не случится, я уверен. Такой уж у них дар от природы, у этих марсиков, - часами могут сидеть, сложа руки. Тупицы.
– Ну что ж, здесь это самое ценное качество.
На несколько часов территория станции ожила - выгружались ящики, рудный концентрат из брезентовых мешков по толстым шлангам перекачивался в трюмы корабля. С Каллисто прибыла небольшая пассажирская ракета с двумя нервными, отслужившими свое инженерами, и улетела обратно, увозя их смену. Корабельные техники проверили работу всей станционной аппаратуры. Наконец, старший заверил Дункана, что все как новенькое.
Дункан стоял снаружи, на металлической площадке, где незадолго до этого его предшественник отплясывал фантастический приветственный танец, и смотрел на улетающий корабль. Вскоре он превратился в еле видную светлую искорку и растаял в темноте космоса.
У Дункана почему-то появилось ощущение, что он тоже превратился в точку, в крохотную живую искорку на груди этой безжизненной голой каменной глыбы, которая сама всего лишь песчинка в безграничном черном океане. Над головой бездонная равнодушная пустота. И для чего Солнце, и мириады других солнц льют свой свет в эту пустоту, так же безразлично и равнодушно?