Тупиковое звено
Шрифт:
Месье Кервель дотронулся до кармана, в котором лежали сведения со скрипом выжатые из мисхорского оперуполномоченного.
— Не забывайте: у нас есть и дополнительная информация. Год рождения, имя его матери…
— Блажен, кто верует, — вздохнула Даша, — тепло ему на свете. — И застегнула куртку до носа.
Нет, Питер не тот город, который можно любить. По крайней мере в конце октября месяца.
2
Только невероятное упрямство рыжеволосого детектива и кошелек Филиппа позволили добиться невозможного:
«Никита Романович Скуратов, 1968 года рождения, семейное положение — холост…»
Даша оторвалась от анкеты и испытующе заглянула в глаза честного работника военкомата, ставшего сегодня чуть-чуть богаче.
— Здесь указано, что Скуратов не женат, но вдруг он разведен и у него есть дети?
Бравый капитан, который уже получил все, что хотел, теперь мечтал только об одном — поскорее выставить настырных посетителей. Убирая папку, он нехотя буркнул:
— А вы спросите его сами. Адрес у вас есть.
— Ну да, ну да… — Даша аккуратно сложила бумажку и убрала ее в сумочку. — Хотя некоторые вещи лучше знать заранее.
Сотрудник военкомата спрятал недобрый взгляд. Он не любил москвичей. Даже дающих ему взятки.
3
А потом все полетело в тартарары.
Едва завидев потенциального наследника, Даша сразу же поняла, отчего это Никита Романович Скуратов до сих пор не осчастливил никого штампом в паспорте. Невысокий, худощавый, с нехорошей кожей, на которой кое-как, проплешинами, пробивалась щетина — уж по задумке ли какой или просто по небрежности, определить было сложно. Взгляд у Никиты был, как у подросшего уличного щенка, острый и недоверчивый. Он сильно сутулил плечи, приподнимаясь на мысках при каждом шаге, из-за чего походил на всадника, скачущего на собственных ногах. Позади его сухонькой фигурки в черном джинсовом костюме семенила девица, еще более субтильная и невзрачная, чем он сам.
Оставалась одна радость — Никита Скуратов добрался до них живым и невредимым.
— Добрый день! — Даша старалась говорить громко и радостно. — Как я счастлива, что вы… так быстро.
— Здрасьте. — Подошедший дернул локтем, словно хотел вынуть руку из кармана, но в последний момент передумал. — Это ты мне звонила?
— Я, — с некоторой задержкой кивнула Даша. «Может теперь в Питере принято ко всем незнакомым обращаться на „ты“? — Да, это звонила я, ваша тетя, и очень рада вас увидеть, мой дорогой племянник. — Ей почти удалось заставить голос звучать искренне.
Девица, стоявшая за Скуратовым, неожиданно захихикала, прикрыв рот ладошкой в цыпках. Сам Никита руки из карманов так и не вытащил, вместо того он прижал локти к талии, словно ожидая удара. Маленькие темные глаза стали еще меньше и теперь, как два злых жука, изучали благую вестницу.
— Чего-чего?
— Здравствуйте, я ваша тетя. — Даша все еще пыталась шутить. Но сердце уже чуяло недоброе.
— Тетя?
— Самая что ни на есть настоящая. Хотя и сводная. Девица снова хихикнула.
— Вы мне не верите?
— Я что, похож на идиота? Ты кто такая?
Не переставая улыбаться, Даша обернулась к белому, как его собственные одежды, Филиппу и быстро проговорила по-английски:
— Фи-фи, Михаил был прав, он действительно похож на урода. И девица с ним — наркоманка. Боюсь, что бабушка преждевременно скончается, как только увидит такого наследника… Идемте отсюда. Сделаем вид, что его в природе не существует.
Но не успел Филипп и рта раскрыть, как Никита сделал резкий шаг вперед и его покрытое оспинами лицо оказалось всего в паре сантиметров от перепуганного лица молодой женщины.
— Еще раз назовешь меня уродом, я тебе рожу разобью, поняла? Что за бабка?
Даша в ужасе попятилась, пытаясь укрыться за неширокую спину месье Кервеля. Маневр не удался, так как тот отползал вместе с ней. В результате они отошли метра на полтора. Скуратов не стал преследовать их на таком расстоянии.
— Что за бабка? — повторил он.
Стараясь не вдыхать запах плохо вычищенных зубов, Даша отступила еще на одни шаг и уже готова была пуститься наутек, когда Филипп проявил незаурядное мужество. Выйдя на первый план, он протянул изящную кисть, затянутую в нежно-сливочную перчатку, но протянул ее ладонью вниз, как это обычно делают женщины:
— Филипп Кервель. — Француз гнусавил больше обычного.
Скуратов на рукопожатие ответил, однако с вопросом обратился опять-таки к Даше:
— Он что, пидор?
Несмотря на непогожий день, Даше стало жарко.
— Месье Кервель — француз, — выдавила она словно пасту из засохшего тюбика. — К тому же прекрасно понимающий русский язык. — Даша бросила быстрый взгляд на застывшее лицо Филиппа — может все-таки не понял?
— И что, все французы такие? — В голосе Никиты слышалось столько пренебрежения, что стало по-настоящему тошно.
Господи, да неужели фортуна так слепа, что готова отдать хотя бы два франка этакому чудовищу?!
— Вы можете не поверить моим словам, — зло процедила Даша, — но большинство французов были бы счастливы обладать даже малой толикой достоинств месье Кервеля.
— Ха! — Никита повернулся к своей барышне неудовлетворением указал рукой на бедного Фи-фи: — А ты все «Франция, Франция!.. Там настоящие джентльмены живут»! На, посмотри на это чмо.
— Настоящие джентльмены живут в Англии. — Дашу от злости и бессилия начало потряхивать. — А во Франции живут истинные французы.
Девица захихикала тихонечко, но как-то очень противно.
— Хи-хи, «истинный француз»…
— А ну, заткнись, — рявкнул Скуратов.
Девица моментально замолчала, однако ее лицо не выразило недовольства или обиды.
Даша осторожно разжала кулаки. Пора заканчивать этот спектакль.
— Скажите, Никита, вы были женаты? — Сейчас ей необходимо узнать одну-единственную вещь: есть ли у этого маньяка дети. Если детей у него еще нет, то завтра она наймет человека, который его кастрирует.