Турбаза "Весёлый гусь"
Шрифт:
И твои наезды на меня — это разве не слишком?
Я понимаю, рэп, все дела,
Но я тоже не из-под шкафа тексты взяла.
Я в этом деле специалист,
Но не требуйте от меня прайс-лист:
Это не работа, это стиль жизни,
Моя совесть чиста, мой имидж безукоризнен.
Пусть ты умеешь плавать, меня тебе не переплыть,
Я тебе вот какую тайну хочу открыть:
Всё в этой жизни измерятся харизмой,
А не стадиями алкоголизма.
Так что уступи дорогу, нам вдвоём тут не стоять,
Что ты хочешь
Раунд!
Видно, что Энни заметно покраснела. Рэп дело трудное, действительно. Но девушка всё равно не сдаётся.
Прислушайся, дорогуша, к моим словам,
Ведь в данный момент ты реально не права.
Даже если вы с Эриком тверкать умеете,
То совершенно ничего не сечёте в балете.
Вокруг коррупция, куплено жюри,
Бегите из страны, сушите сухари!
А если серьёзно, то каждый имеет право на существование,
Мой талант не нуждается в излишних описаниях.
Так что послушай меня, дорогая Кристина,
Совсем безрадостная выходит картина:
Ты и Эрик, ваша команда будет блистать,
А людям Панема придётся страдать.
Будь добра, уступи дорогу, не нарывайся,
И переплюнуть меня даже не старайся!
Раунд!
— Так, всё, хватит, а то девочки сейчас друг друга поубивают, — Питер вскакивает со своего «почётного места», — победила Энни!
Панемские визжат от радости, Финник опять вылетает на сцену, подхватывает свою дорогую на руки и кружит в пламенном поцелуе. Вот теперь всё точно по-честному.
Стаканы снова наполняются «горючем», но на это раз — в эстетических целях. Правда, некоторые не упускают возможности лишний раз опрокинуть в себя, да ничего, стаканом больше, стаканом меньше — для них не суть.
А всё ради великой цели: наши великие архитекторы решают построить башню из стаканов с выпивкой и попасть в книгу рекордов. Все суетятся, бегают, Пит только успевает стаканы наливать и ворчать, что алкоголь заканчивается. Все делом заняты, только вот Рута одного понять не может: куда делся её парень? И «шоколадные братья» куда-то пропали…
Внезапно раздаётся рёв моторов, из-за ближайших кустов вспыхивают зелёные огни, и, прежде, чем кто-то соображает, что происходит, на поляну вылетает старый мотоцикл с коляской, которым управляет как раз-таки Цеп, а на пассажирском сидении умещаются братья Педрады. И всё бы ничего, но лихие байкеры со всей скоростью влетают прямо в «алкогольную башню», чуть не сбив Марвела, который всё приглядывался, где можно отпить чуток, чтобы никто не заметил. Всех обдаёт брызгами, но никто серьёзно не пострадал: стаканчики были пластмассовые и не разбились.
Цеп останавливает свой агрегат на колёсах, откидывает стекло шлема и хриплым басом провозглашает:
— Поехали, красивые, кататься!
У Руты глаза по пять копеек становятся — вот какой её «благоверный»! Марлен чуть ли не за шиворот вытаскивает Юрая из коляски, но с ним заодно и вылезает
— Вы что натворили! — психует Трис, — мы строили, а вы на своём долболёте всё разрушили! Никакого с вас толку, урон один!
— Поддерживаю! — еле стоящая на ногах Джоанна поднимает руку вверх, — дайте мне топор, королева казнит нерадивых холопов!
«Нерадивых холопов», испугавшихся гнева «королевы», относит куда-то в кусты. А веселье продолжается.
Никто даже и не предполагал, что так случится. Даже и в голову никому не приходило, что такое вообще бывает в природе. Но с кучей пьяной молодёжи вы можете забыть о том, что бывает или не бывает. Потому что здесь возможно всё.
Никто даже и не понял, как это случилось, и почему. Как наутро рассказыкала Китнисс, всё началось с того, как Гейл воспылал желанием доказать Джоанне свою любовь. Как утверждала потерпевшая сторона в лице Пита Мелларка, он просто оказался не в том месте не в то время. А сами участники не могли поведать ничего. То ли потому, что ничего не помнили, то ли им просто было стыдно за то, что они творили.
А на самом деле случилось ЭТО.
Когда все уже совсем подшофе и мало что соображали, внезапно Гейл падает на одно колено перед Джоанной.
— Джоанна, любимая! Я клянусь, что всегда буду любить тебя, что бы ни случилось! И я докажу тебе свою любовь, я сделаю всё, что ты захочешь!
Нормальная девушка бы сразу возмутилась, потребовала немедленно встать и не дурить, но Джоанна от природы кукарекнутая на всю голову, а к тому же в ней находится изрядное количество алкоголя, так что она с невозмутимым видом произносит:
— Поймай мне медведя. Прям щас!
На секунду глаза Гейла чуть не вылезают из орбит, но сразу же вползают обратно.
— Медведя? Хорошо. Всё ради тебя, любовь моя.
— И пойдёшь ты на него с вот этим оружием, — добавляет взявшийся откуда-то Катон, протягивая Хоторну тоже откуда-то взявшийся надувной топор Джоанны.
Мейсон тоже пугается, но потом спокойно говорит:
— Ну, если ты правда меня любишь, то всё сможешь. Я верю в тебя, мой пупсик!
Все ржут, а вот Гейлу не до смеха. Но что ради любви не сделаешь… Он разворачивается, делает несколько шагов в сторону ночного леса, но потом снова обращается к Джоанне:
— Знай — если я там погибну, то я всегда был верен тебе!
И бегом отправляется за кухню.
Но, к счастью, в тот вечер никто не погиб. Гейлу даже идти далеко не пришлось, потому что уже через несколько секунд послышался звук борьбы, и вот уже Гейл тащил за собой упирающегося… Пита. Причём тот орал так, как будто бы это Гейл был бешеным медведем.
— Хоторн, мать твою, отпусти меня! Ты что делаешь?
Джоанна уже на полу чуть ли не валяется от смеха — ещё бы, ей медведя принесли! А что этот «медведь» на самом деле Пит Мелларк — совершенно не важно.