Турецкий дебют
Шрифт:
— Что-нибудь серьёзное? — полковник выпрямился и было видно, что внимание, написанное у него на лице, не напускное, а профессиональное.
— Решать вам. Я не смог дозвониться до Евгения, а дело касается его напрямую.
— Слушаю вас очень внимательно, Мстислав Игоревич, — услышав, что дело касается княжича, Синельников даже подался вперёд, навалившись грудью на стол.
— Вы несомненно знаете, кто является главой Службы охраны Империи, — дождавшись кивка, Берендей продолжил, — Так вот граф Сутормин, почему-то решил, что я могу помочь его департаменту отыскать… покойного
Остановив вскочившего на ноги полковника успокаивающим жестом, он продолжил:
— Вы наверное уже догадались, что я не вполне добропорядочный гражданин.
Синельников кивнул и, хитро улыбнувшись, неожиданно спросил:
— Мстислав Игоревич, разрешите в неформальной обстановке называть вас Берендей? А то, знаете ли… Я знаю, что вы знаете, что я знаю, и при этом мы оба притворяемся, что ничего не знаем.
Папа рассмеялся:
— Ничего не имею против. Но тогда я буду называть вас полковник. И давай на ты, мы оба из простых и вся эта словесная шелуха частенько мешает нормально поговорить.
Синельников улыбнулся:
— Это точно. Итак, Сутормин хочет найти княжича по твоим каналам? А Стариков, который прознал, что на трупе Красницкого обнаружен герб Турчаниновых, мечтает найти таинственного убийцу и обратился за этим ко мне. Я его, естественно, вежливо послал подальше, ответив, что сам бы с удовольствием ликвидировал этого барончика и искать, прикончившего его человека, не буду. Тогда он намекнул мне, что я могу лишиться всего, что нажил и… через два дня попытался сделать заказ через подставного человека.
— И что? — глаза Берендея вспыхнули интересом.
— С моего одобрения мой заместитель подписал контракт и, установив слежку за клиентом, выяснил, что он не только человек Старикова, но и Сутормина. Эдакий двурушник подумал я вначале, ан нет. Работает он исключительно на Старикова, подсовывая иногда нужную дезинформацию графу.
— Ого. Удивил ты меня полковник, такого даже я не знал. Значит мы с тобой практически в одинаковом положении — две высоко сидящие шишки обещают нам кары небесные, пытаясь достать нашего общего знакомого. Есть какие-нибудь идеи?
***
— Варяг, зайди ко мне. И дай команду, пусть готовят выезд в столицу.
После того "утреннего свидания" с головой Бестии, граф решил перестраховаться и превратил свою усадьбу на берегу Балтийского залива в настоящую крепость. Со столицы прибыли "звери" — отряд силового подавления ИСО, который патрулировал окрестности, как с суши, так и со стороны залива. Сам Сутормин за эти несколько суток так ни разу и не покинул усадьбы.
— Разрешите, Ваше сиятельство? — поинтересовался Варяг, приоткрыв дверь.
Граф нервно вздрогнул от неожиданности и негромко выругался.
— Твою мать, Фёдор, а стучаться не учили?
— Вы же сами звали, чего стучаться, — невозмутимо ответил Варяг и уставился на графа в ожидании распоряжений.
— Баран, — прошептал под нос Сутормин, и вскинув голову, дал команду, — Сейф открыт, упакуй всё из него в дорожное хранилище, и пусть твои люди с него глаз не спускают. Мы переезжаем в Большой дом.
Здание
— Может просто сейф заберём? Чего по сто раз туда-сюда перекладывать? И вам спокойнее будет, — поинтересовался Варяг.
Граф замер, обдумывая идею.
— Он весит полтонны.
— Зря что ли "зверушек" вызвали? Вшестером до флайера доволокут, не развалятся.
Через полчаса, кавалькада из трёх чёрных флайеров, включив спецсигналы, рванула в сторону столицы.
…
— Кролик Слону. Караси поплыли, — раздался голос из рации.
— Вас понял, Кролик. Через час уходи.
Белка, дежурившая возле усадьбы Сутормина уже вторые сутки, похрустела шеей и надела тактический шлем.
— Всем полная готовность, — раздался её голос во всех переговорных устройствах отряда, — Начинаем по плану два.
…
Варяг, ехавший во второй машине, с удивлением увидел, как передний флайер неожиданно повело в сторону и он на полной скорости протаранил придорожные ели.
— Гони! — заорал он водителю и понял, что они безнадёжно опоздали.
Через мгновение после его крика, непонятная сила закрутила их машину и, задрав её нос в небо, отправила кувыркаться вдоль по трассе.
Водитель третьего флаера рефлекторно потянул штурвал на себя и, повинуясь его движению, машина резко набрала высоту, едва не перевернувшись назад. Но даже спецмашины не могли держать такую высоту долго, флайер всё же не вертолёт и не предназначен для полётов выше пары метров. Конструкция предусматривала лишь поддержание определённой высоты над поверхностью земли, что давало свободу при езде по бездорожью, да кратковременный набор высоты на случай избежания аварии. И в след за крутым взлётом последовало не менее крутое приземление. Флайер Сутормина ударился об асфальт и, проскользив на днище с десяток метров, остановился. К ему уже со всех ног бежала охрана, выбравшаяся из двух первых машин. Несмотря на аварию, все пассажиры были живы и здоровы — спецфлайеры были рассчитаны на прямое попадание артиллерийского снаряда калибра сто двадцать.
— Третий, все живы?! — проорал по рации Варяг, рассредотачивая людей вокруг машины графа.
— Всё нормально, — отозвался старший третьего флайера, — Обеспечьте внешнюю защиту.
Варяг ничего не ответил — из его шеи торчала ледяная иголка. Рухнув на асфальт, он некоторое время молча наблюдал, как его люди один за другим падают вокруг машины Сутормина. А потом пришло чёрное забытье.
Сутормин и его охранники из своего флайера даже не вылезли — после того, как вся внешняя охрана была выведена из строя, его машину окружило около тридцати, изготовившихся к стрельбе людей, одетых в неприметный лесной камуфляж. А затем его экипаж и вовсе лишили обзора — на крышу их транспорта хлынула тягучая тёмная краска, которая тут же залила все стекла кабины и камеры наблюдения.