Турецкий транзит
Шрифт:
Турок принес ей чай в стакане и удалился, унося свою растерянность. Не знал, что ему делать с этой русской. Не знал, что такое с ней произошло. Только понял, что у нее беда.
Она плакала. Перед нею остывал нетронутый завтрак. И лежала на столе россыпь мусора. После того как турок забрал лиры, осталась визитка из отеля, магазинный чек, неиспользованный трамвайный жетон…
А еще клочок бумаги с телефоном.
Ей этот телефон дал Серега из Самары. В Памуккале при расставании. Буду нужен – позвони, сказал он ей тогда. Он ей очень нужен. Она без него пропадет.
Турок разрешил ей позвонить. Она набирала телефонный номер с замиранием сердца. Ей казалось, что это ее последняя надежда. Ответили ей по-турецки. Она запаниковала.
– Сергея, пожалуйста! – выпалила она по-русски. – Сергея из Самары!
И через мгновение он ей ответил.
– Сергей! – заторопилась она, все еще не веря. – Это ты?
– Да.
– Это Полина… То есть Таня… То есть Тимофеева… Мы в Памуккале…
– Да, я помню. Ты где?
– Я в Стамбуле! Сережа, мне очень плохо! У меня беда! Я не знаю, что мне делать!
Слезы брызнули из ее глаз. Она этого не заметила.
– Помоги мне! Я тебя умоляю! Мне не к кому больше обратиться!
– Хорошо, – ответил он с готовностью. – Приезжай ко мне в Лялели, я адрес дам.
– Я не могу, Сережа! Я на другом берегу, и у меня нет денег, чтобы переплыть через этот чертов Босфор! Забери меня отсюда!
Слезы ей мешали, и она смазывала их неловкими торопливыми движениями.
– Я приеду, – пообещал он. – Где мне тебя искать?
Она замялась, не зная, как объяснить. Этот локантас он в жизни не отыщет. Можно было встретиться у причала Юскюдар, но она боялась, что в столь людном месте они друг друга не увидят.
– На кладбище! – осенило вдруг ее.
– На каком кладбище? – опешил собеседник.
– Тут кладбище огромное! Оно наверняка одно такое! И через него идет дорога, по ней машины, а людей там нет совсем!
Конечно, именно там они и встретятся. Она будет стоять на пустынном тротуаре, и в этом безлюдье он не сможет ее не заметить.
– Ну хорошо, – сказал Сергей. – Я там буду. Примерно через час.
– Я жду! – выпалила она. – Ты только приезжай! Ты не бросай меня! Мне правда очень плохо!
Хотя времени впереди было много, она помчалась к кладбищу едва ли не бегом. Боялась, что Сергей приедет раньше, а ее там не найдет.
Шел дождь, и вокруг был все тот же серый город, но она ничего этого не замечала. У нее появилась надежда, и она одной этой надеждой только и жила.
Она дошла до входа на кладбище и застыла у ворот, как часовой. Встречала взглядом каждую проезжающую машину и всякий раз страдала, обнаружив, что и это не Сергей. Простояла долго, прежде чем он появился. Он приехал на такси, увидел ее еще издали, а когда подъехал ближе, обнаружил, в сколь скверном состоянии она пребывает. Мокрая, продрогшая, с темными кругами под глазами. Она бросилась к вышедшему из машины Сергею, обняла его, вцепилась мертвой хваткой, и слезы текли по ее лицу, смешиваясь с каплями дождя. Вся ее одежда промокла насквозь, и, когда она прижалась к Сергею, он тоже промок в одно мгновение. Сделал усилие, смог разжать ее руки и отстранился.
Теперь он был готов поверить в то, что денег у нее нет. Потому что не может пребывать в столь жутком состоянии обладательница семисот тысяч долларов.
– Сережа! Я не знаю, что мне делать! У меня нет денег, нет документов, и еще я, кажется, убила Кемаля!
– Что такое ты сделала с Кемалем? – спросил подозрительно Сергей.
Она, захлебываясь слезами и дождем, рассказала ему, как приехала в Стамбул, как по фотографии нашла тот магазин, в котором якобы работала когда-то, как Кемаль поселил ее в гостиницу и как потом он к ней туда пришел однажды вечером, и чем все это закончилось.
– От меня-то тебе чего нужно? – спросил Сергей, и в голосе его угадывались неприязнь и брезгливость.
Все выглядело так, будто он сейчас сядет в машину и уедет. Она испугалась.
– Сережа! – выпалила она, ужасаясь при мысли, что может снова остаться одна. – Я всех боюсь! Меня, наверное, ищет полиция! Я ночевала тут, на кладбище! И у меня совсем нет денег! Ни копейки!
Похоже, что она сумела его поразить. Он видел, что ей плохо, но прежде не мог представить глубины той пропасти, в которой она оказалась. Шмякнулась, и теперь костей не соберешь.
– Я-то тут при чем? – спросил он, явно досадуя на себя за то, что тратит время на дело недостойное и совсем необязательное.
Будто она была бомжом-попрошайкой, одним своим видом оскорбляющей приличных людей.
– Ты же мне сказал… – произнесла она растерянно. – Там, в Памуккале. Что можно позвонить, если что.
– А мой телефончик сохранился?
– Да, конечно! – ответила она с готовностью, пошарила по карманам, отыскала бумажный клочок.
Сергей на ее глазах порвал клочок настолько мелко, что получилось конфетти, и бросил бумажную труху, даря ее прилетевшему с Босфора сырому ветру.
– И не надо мне больше звонить, – сказал он с бессердечием человека, стопроцентно уверенного в собственной правоте.
– Почему?! – ужаснулась она, понимая, что он теперь действительно уедет.
Без нее.
– Иногда с человеком хочется общаться, а иногда нет, – сказал Сергей. – Когда знаешь, что у человека есть семьсот тонн баксов, – к нему уважение и интерес. А если видишь, что он эту уйму денег где-то просандалил, – интерес уже не тот, что прежде.