Турист
Шрифт:
Я ещё раз покачал головой. Она тряхнула голубыми волосами и задумчиво подперла рукой щеку.
— Ну да, видела, — медленно произнесла она. — Сегодня утром в рабочем квартале, ты стоял с большими сумками на остановке. Ты на меня тоже смотрел, это мне особенно запомнилось.
С большим трудом, но я вспомнил длинноногую девушку, засмотревшись на которую, едва не наступил на негра. Еле отвязался потом…
— Олег, — представился я.
— Красивое имя. Я Амели, — она улыбнулась, и я подумал, что это её красит. — Новенький в городе?
—
— И уже нашел работу? Тебе повезло, красавчик! — она вдруг запнулась, присматриваясь к чему-то, и вдруг негромко вскрикнула. — Кровь!
— Что? — я невольно потянулся к затылку, куда меня неслабо ударил Джулес. Ощутив под пальцами что-то влажное, я поднес руку к глазам. Царапина, не больше, просто на светлых волосах кровь была хорошо видна. — Ничего страшного, Амели. Напряженное собеседование.
Она засмеялась и спрыгнула со стула.
— Ты мне нравишься, Олег, — она похлопала меня по ноге, — увидимся.
Я покачал головой, провожая её взглядом. У двери, которая вела к темному коридору и лестнице, Амели столкнулась с Джулесом. Я заметил, как зло посмотрел на неё мулат; девушка что-то грубо ему бросила, и оба разошлись. Очевидно, отношения у этих двоих были натянутыми. Так бывает, когда люди делят одно рабочее место на двоих. Джулес был незаменим для мистера Сандерсона, и она тоже.
— Идём, — буркнул мулат, подходя ко мне, — выдам тебе всё необходимое.
Джулес объяснил мне, как добраться обратно, и выдал увесистый кулек с униформой. Мы общались недолго. Мулат сослался на неотложные дела, да мне и самому не хотелось задерживаться в клубе. С самим Джулесом мне тоже не хотелось общаться. Может, позже.
Я шёл по залитым сумраком улицам, выбирая направление больше наугад, и думал. С одной стороны, то, что мне удалось за один день найти и жилье и работу, было, без сомнения, хорошо. С другой стороны, меня точно втягивало в какую-то воронку, из которой, как бы нелепо это ни звучало, не виделось выхода.
Я вздохнул, останавливаясь у светофора. Что ж, я приехал сюда не для того, чтобы оставаться, следовательно, бояться мне нечего. Я вернусь домой, и проживание здесь, в Америке, станет для меня чем-то вроде того, о чём потом так интересно будет слушать моим детям.
Уже на середине шоссе я вспомнил, что так и не позвонил родителям, как обещал. Я звонил им ещё из аэропорта, и обещался позвонить вечером. Поймут. Я слишком устал за сегодня, чтобы думать о чем-то ещё. Кроме того, зверски хотелось есть, последний раз мне довелось перекусить ещё дома, до отправки в аэропорт.
У станции метро я зашел в супермаркет, чтобы найти что-нибудь съестное. Когда супермаркеты впервые появились у нас, я был жутко недоволен. Не знаю, почему, просто не нравились они мне, и всё тут. Несмотря на все аргументы «за», которые мне приводили все знакомые и агитационная реклама, отделаться от странного ощущения я не мог. Позже стали выдвигаться аргументы «против», но к тому времени я уже привык и особо в них не вникал.
Я медленно шел вдоль стеллажей, читая все названия подряд. Некоторые были довольны смешными, а особенно мне понравились яблоки с наклейкой: «Никакого жира!». Я даже поднапрягся и вспомнил школьный курс биологии, но яблок, содержащих жир в принципе, в своей памяти так и не нашел.
— Я могу чем-нибудь вам помочь? — раздался вежливый голосок у моего уха.
Я обернулся и увидел миловидную полненькую девушку в униформе. Она держала в руках увесистые коробки со сникерсами, которые собиралась поставить на верхнюю полку.
— Нет, спасибо. А вам помочь? — я улыбнулся, кивая на коробки.
Она засмеялась и отрицательно покачала головой.
— Нет, сэр. Если это заметят другие сотрудники, я получу выговор.
— Жаль, — я покачал головой. — Удачи вам.
— Вам тоже, сэр.
Я прошел в следующий ряд, где стояли банки с консервами, и заметил, что девушка всё ещё следит за мной. Я улыбнулся ей ещё раз и полностью переключился на выбор разноцветных банок с торговыми марками на боках. Побродив довольно приличное время среди бесконечных и ярких стеллажей, я набрал продуктов и пошел к кассе.
Стоя в очереди, я принялся разглядывать покупателей. Так было не принято, это я знал, но ничего с собой поделать не мог. Все люди, находившиеся в супермаркете, в общей своей массе представляли собой крайне разношёрстную публику, но усталость и пустота в их глазах были одинаковыми. Я даже пожалел пожилую негритянку, стоящую в очереди к соседней кассе, она держала в руках огромные корзины продуктов и безжизненно смотрела в одну точку. Теребящий её за рукав ребёнок требовал у неё шоколадку, но она не реагировала, уже выгружая продукты перед кассиршей.
— Тринадцать долларов пятьдесят семь центов.
Я отдал деньги и, получив сдачу и чек, направился к выходу.
На улице, как и ожидалось, было холодно и темно, и мне даже перехотелось уходить куда-либо от яркого и манящего супермаркета, где, как утверждала надпись над входом, мне были всегда рады. Сориентировавшись, я направился к станции метро, слившись с многолюдным потоком. Когда мы с Джулесом ехали сюда, я купил в автомате нечто вроде кредитной карты, на которую, как мне пояснил мулат, можно было время от времени класть деньги. Поездка стоила, насколько я помнил, около двух долларов, точно так же, как и в автобусе, на который ещё предстояло пересесть.
Народу в метро оказалось больше, чем когда мы ехали сюда, но некоторые места всё же пустовали. Я помнил, что мы ехали три остановки, поэтому со спокойной совестью уселся в углу возле спокойной на вид старушки, одетой крайне бедно. Она так мирно дремала, что мне тоже захотелось закрыть глаза. Я так и сделал, и отключился почти мгновенно. Впрочем, проснулся тоже. По крайней мере, мне так показалось. Когда я увидел, что двери вагона открыты, и люди выходят, меня прошиб холодный пот.
— К-какая это остановка? — спросил я, обращаясь к старушке.