Туристка
Шрифт:
— Ты серьезно?
Он улыбнулся.
— А почему бы нет?
Однажды Пол сказал мне, что может пойти в любой паб Вестона, кроме «Звезды». Такое заявление мне запомнилось, учитывая, что вообще трудно представить себе место, куда Пол побоялся бы пойти. Я даже подумывала отправиться туда одной и посмотреть, что там такое, справедливо полагая, что для женщин там может оказаться безопаснее, чем для мужчин. Я посмотрела на Нила и подумала: что это — наивность или смелость?
— А ты раньше там был?
— Конечно.
— Я считала, что это притон.
— «Звезда»?
— Нет, — ответила я. — Пошли туда.
Что до Ванессы, так диагноз ее состоянию поставить было легко. Ее мозг хотел избавиться от Ли, а тело противилось этому. Как потом выяснилось, это уже в четвертый раз она начинала заигрывать с кем-нибудь на глазах у Ли, а он терпеливо выжидал, когда она перебесится и вернется к нему. Она не могла понять, почему все у них так сложно. До Ли у нее было много разных мужчин и она не боялась случайных связей. Но сознание того, что, как только она заведет себе кого-нибудь другого, Ли будет для нее потерян, делало такой разрыв невозможным. Тот эпизод с бокалом в среду, во время вечеринки, — это было все, на что она смогла отважиться. И она хорошо осознавала, что все это выглядело неубедительно.
Два года тому назад Пол решил расширить свой рынок, попытавшись продавать пабам неоновые вывески. Он отправил меня с образцами по адресам, но мне ничего не удалось продать. Я не могла наладить такое же взаимопонимание с владельцами пабов, какое имела с владельцами ресторанов. Эта порода людей оказалась недоступна моему пониманию, мне не удавалось взять их на крючок. Когда Нил познакомил меня с владельцем «Звезды», я сразу поняла по суровому выражению его лица и по тому, как, наливая «Тиа Мария», он избегал смотреть мне в глаза, что он принадлежит к славной братии владельцев пабов.
Мы отыскали столик у игрового автомата. Я все еще нервничала, опасаясь, что завсегдатаи только делают вид, что принимают Нила за своего, оставляя разборку с ним напоследок, чтобы развеять скуку. Нил окликнул мужчину с бледным лицом, светлыми волосами до плеч и крысиными усами.
— Джим, это Сара. Как твой рот, Джим?
— Вроде ничего.
— Джим ужасно напился на днях и на спор стал жевать битое стекло, — объяснил мне Нил. — Сколько швов тебе наложили?
— Восемь.
— А сейчас все в порядке?
— Да, нормально. Вот только если я попадаю языком на ранку, сразу во рту появляется привкус, будто я наелся дерьма.
— Когда уезжаешь в отпуск? — спросил Нил.
— Во вторник.
— Так, слушай меня. В понедельник иди в аптеку и купи противовоспалительные таблетки. Если у тебя во рту появился такой привкус, значит, созревает абсцесс. А если в Испании у тебя появится абсцесс, то ты ничего не сможешь делать, и боль будет такая, что искры из глаз посыпятся.
— У тебя было такое? — спросила я, пораженная его познаниями в этой области.
— Однажды у меня был абсцесс под зубом. Пришлось вырывать зуб и вставлять дренаж в десну. Из-за этого я стал сплевывать. Я раньше терпеть не мог, когда кто-то плевался, но, когда у меня во рту начала скапливаться эта гадость коричневого цвета, приходилось избавляться от нее.
— У меня плевки зеленые, — сказал Джим, смеясь.
— Что тебе еще надо? У тебя внутри ведь нет ничего зеленого.
— Да ладно, начхать, — отмахнулся Джим. — Неохота с этим возиться. Пойду выпью еще стаканчик.
Я прикрыла рот ладонью. Мне никогда в голову не приходило так относиться к своему телу, тем более допускать, что кровь в моих сосудах может превратиться в отраву. Джим похлопал Нила по плечу, встал и, спотыкаясь, пошел к своим приятелям. Остальные посетители не выглядели так уж жутко, было даже несколько пар, которые вели интимные беседы за пинтой пива. Я знала намного худшие места в Вестоне и не могла понять, почему Пол исключил для себя этот паб.
— Помнишь тот первый вечер, когда ты пошел со мной?
— Конечно.
— Вообще-то мне хотелось, чтобы ты остался со мной в одной комнате. Я так обрадовалась, когда Пол сам это предложил.
— Не лги, — сказал Нил. — Я видел, как ты посмотрела на него.
Его прямота покоробила меня.
— Ладно, мне действительно не хотелось, чтобы ты видел беспорядок в моей комнате, но зато мне хотелось слышать твое дыхание.
— Мое дыхание?
Я кивнула.
— Так здорово слышать еще чье-то дыхание в темноте, правда?
Нил рассмеялся.
— Я никогда не думал об этом.
Он отпил из своего стакана. Мне трудно было поверить, как много я ему позволила. Он контролировал все, вплоть до темпа нашей беседы. Мной овладело самоубийственное желание пробиться сквозь его сдержанность, еще раз попытавшись возбудить его интерес:
— Помнится, в девстве, я была одержима идеей, чтобы в моей кровати был кто-то еще. Изобретала придуманных друзей, которые жили у меня под одеялом.
Нил улыбнулся.
— А я раньше придумывал себе зрителей.
— Которые наблюдали, когда ты занимаешься сексом?
— Нет, я ведь был еще ребенком. Воображал себе, что все то, что я делаю, передается по телевидению. Каждый свой день я планировал как телевизионную передачу. Девять часов — Нил просыпается. Девять тридцать — Нил завтракает. Я до сих пор иногда себя так чувствую. — Он помолчал. — Сколько тебе было лет, когда ты первый раз по-настоящему спала с кем-то в одной кровати?
— Спала в смысле секса?
— Нет. В смысле «спать».
— Десять или одиннадцать лет. Я часто оставалась на ночь у одноклассниц. Мне очень это нравилось до тех пор, пока одна из них не попыталась приласкать меня. С тех пор я ненавижу спать в одной кровати с женщиной. Но от своей мечты я так и не избавилась. Мне все еще хочется спать вповалку с другими людьми. Никакого секса, просто друзья, которые засыпают голова к голове и видят сны.