Турнир для бракованной драконицы
Шрифт:
Она решила пойти не по коридорам, а через внутренний двор. Утром редко кто выходил наружу, а это было приятное время суток, когда там было свежо: драконы создания теплолюбивые и предпочитали регулировать погоду на территориях, потому академию в горах накрывал купол, поддерживающий летнюю погоду. Однако ночью он работал не в полную силу и утром ещё только начинал работать, как полагается.
На одной из дорожек, выложенных брусчаткой, путь ей преградила змея. Знакомая змея.
– Осторожнее, драгонера, – и мужской голос, раздавший впереди, Лорелин тоже был известен. Она медленно подняла взгляд от золотистых глазок змеи. – Линни?
«А ты бессовестный мерзавец! – подумала Лорелин. – Право называть меня подобным образом ты утратил давным-давно!»
Мужчина на дорожке, склонившийся, чтобы поднять змею, не мог пройти незамеченным нигде, потому, вероятно, и выбрал внутренний двор вместо коридоров. И дело даже было не столько в его императорской крови, сколько в неоспоримой внешней привлекательности. Как младший принц, Калиан всегда притягивал меньше именно… политического внимания. Пока старший принц Зотер в любимчиках императора, у младшего сына не было честного пути к короне. Не выделялся Калиан и физической силой, способной запугать – это тоже было к его брату. Зато у него определённо были некоторые богатства и смазливое личико с внимательными голубыми глазами. А его изящная тощая фигура была способна по-змеиному пролезть куда угодно. Знание о том, куда именно направлен взор Калиана де Реньераса, Лорелин досталось дорогой ценой.
– Калиан, – поприветствовала она сухо.
– Боже, боже, Лорелин, куда столько оружия? – младший принц Страны-Под-Горой оглядел её с лёгкой насмешкой. – Даже генерал Миардор не носит при дворе столько всего.
– Ты преувеличиваешь, – хмыкнула она.
Лорелин и Калиан были слишком хорошо знакомы, чтобы обращаться друг к другу формально, и имели слишком мерзкую историю, чтобы можно было делать вид, что ничего между ними не произошло. У Калиана, однако, никогда не было совести.
– Ты же не испугалась Линджин? – спросил принц, протягивая вперёд руку, вокруг которой обвилась серебряная, как корона правителя, змея. Её золотые глаза светились узнаванием. – Ты проводила с ней часы.
– Нет, не испугалась, – Лорелин уверенно посмотрела на хищницу, потом на её хозяина. – Странно видеть имперскую змею в Высокогорье. Этот вид чрезвычайно дорог – и столь же ядовит.
– Даже если бы она кому-то навредила, это были бы не твои проблемы, дорогая Линни, – легкомысленно пожал плечами Калиан. – А ты знаешь, как не дать имперской змее укусить себя.
«Змей!» – мысленно прошипела девушка.
– О да, – Лорелин улыбнулась. – Ведь она меня уже кусала.
Нет, серебристая хищница на руке Калиана не кусала её никогда. Но они оба говорили не о ней, и оба это осознавали. Калиан де Реньерас преподал девушке в своё время достаточно ценных уроков.
– Драгонера, кажется, спешила, – Калиан отступил с дороги на газон, показывая, что действительно понял, что девушка ему сказала.
***
Брак девушки выражался не только в отсутствии у неё какого-либо естественного запаха. С детства драгонера Лорелин была больна пламенной болезнью, о существовании которой до определённого момента и не подозревала.
Считается, что в сердце каждого, в ком течёт драконья кровь и присутствует способность к оборотам, горит огонёк его драконьего пламени. В Стране-Под-Горой затухание огонька было участью худшей, чем остановка сердца: остановленное сердце означало всего лишь смерть, а вот исчезнувший огонёк шептал, что дракон более никогда не взлетит. Он сможет обернуться драконом, но крылья будут вялыми, бесполезными, словно воздушный хищник какая-то наземная ящерица.
Проблема Лорелин заключалась в том, что даже с огоньком в сердце, она не всегда могла достучаться до своей внутренней драконицы, не всегда могла заставить крылья работать. В этом и заключалась суть пламенной болезни – в слабости огня сердца, в риске его затухания и становления калекой. Генерал Миардор, мужчина, который не был ей отцом по крови, но заменил его, дракон, которого Лорелин бесконечно уважала, предоставил девочке решение проблемы: лучших врачей и запас кристаллов мгновенной трансформации. Именно приглашённые в дом человеческие специалисты, использовавшие технологии, помимо магии, и драконы, знавшие секреты волшебных трав, когда-то настояли на использование девочкой травы арноэ для поддержания драконьей сути и на принятии лекарств, поддерживающих силу сердца. Ведь пока сильно сердце, силён и огонёк в нём.
Два года назад, когда Лорелин было восемнадцать и она ещё не достигла возраста поступления в Высокогорье, Калиан де Реньерас поспособствовал тому, что её огонёк практически потух.
Впервые Лорелин встретила Калиана, когда ей было восемь с половиной. Её мать, принцесса Тереза Санталон из Королевства-В-Стекле, именуемого так из-за высокого развития техники и строительства стеклянных домов, зачахла, когда ей было шесть. Тереза была сестрой короля и влюбилась в проезжего дракона. Когда она узнала, что беременна, того уже давно и след простыл, да и ребёнок… так ли нужен кому-то ребёнок от женщины, с которой провёл несколько ночей, пусть и от принцессы, когда в голове ветер и свои представления о будущем? Лорелин можно было выгодно выдать замуж в Страну-Под-Горой из-за её драконьей крови, потому король и позволил сестре родить ребёнка, да только вот её врождённая особенность, брак, то самое отсутствие запаха перерубало практически все нити, за которые можно было подёргать, чтобы осуществить подобную задумку. Так что Лорелин и Тереза были кем-то вроде изгоев во дворце, а когда Терезу сломила болезнь, девочка и вовсе стала никому не нужна.
Пока в день семилетия Лорелин королевство не посетил генерал Миардор.
– Тролльи рога, девочка, что с твоим огонёчком?! – на лице мужчины тогда отпечатался достоверный ужас, смешанный с удивлением.
Девочка, сидевшая за тем же столом, что король, но подальше от него, как прокаженная, удивлённо вскинула голову от тарелки с десертом. На всех официальных мероприятиях в те времена для Линни было лишь одно удовольствие – обилие еды, которую можно было попробовать. Только попробовать – потому что много скушать она, слабенькая, была не в силах.
Генерала Миардор едва успел усесться напротив Лорелин, как, даже не притронувшись к угощениям, достаточно изысканным, заговорил с ней!
– Вы не похожи на людей отсюда, – непринуждённо заметила именинница.
Он действительно был совсем не похож, словно пришёл из другого времени: вроде те же штаны и рубашка, а фасон так не вписывался в кубические простые формы Королевства-В-Стекле. У него был и расшитый воротник, и более мягкая ткань, и рубашка длиннее, и сверху китель вместо пиджака. И шейный платок! Ни у кого во дворце Линни не видела шейных платков.
– Полагаю, что так, дитя, полагаю, что так, – он отозвался мрачно.
Лорелин была уверена, что тон драконьего генерала был столь суров потому, что она его обидела своим замечанием. Принцесса поспешила исправиться:
– Извините, если сказала неприятное. Вы необычный, а я редко вижу необычных гостей. Не говорите дяде ничего плохого, хорошо?
Она сбивалась и путала буквы в словах, но гость из Страны-Под-Горой её всё равно понял и поспешил заверить, что всё в порядке:
– Ты меня ничем не обидела, девочка. Однако плохое твоему дяде я всё-таки скажу.