Турнир тысячи талантов
Шрифт:
– Мы сделаем это все вместе. Матс, Леон и я. А ещё Бенно.
Даан поднял одну бровь и молча посмотрел на меня.
Я повернулась к Бенно:
– Только не отходи от меня, ладно?
Бенно встал и взял меня за руку:
– Я больше не оставлю тебя одну. Никогда!
Даан без лишних возражений принял наше решение, кивком велел нам подойти ближе и попросил встать в круг.
– Возьмитесь за руки и не отпускайте их, пока мы не вернёмся в наше время! Сейчас я применю большую дозу аромата, чтобы он быстрее перенёс нас во времени и нам пришлось бы меньше им дышать. Но предупреждаю: если такие ароматы применять
Окружив Даана, мы наблюдали, как он открыл одновременно два флакона. На одной этикетке была надпись «Повсеместный аромат». Другой флакон я сразу узнала, это был «Едва уловимый временной сдвиг». Светло-голубые пары из одного флакона потекли наперегонки с нежно-оранжевыми из другого и соединились с окружающим нас вихрем.
А потом они унесли нас прочь.
Глава 27
Мы снова словно астронавты закрутились в ароматическом вихре, крепко держась друг за друга, пока не вернулись в наше время, жёстко приземлившись в шатре для турниров. Только на этот раз Даан управлял вихрем, и мы оказались в зрительских рядах, то есть совсем в другом месте, не там, где должны были стоять. Шатёр был ярко освещён, вокруг нас валялись опрокинутые кресла и забытые дамские сумочки. «Вечным» должно было показаться, что мы исчезли лишь минуту-две назад – если они вообще что-то заметили.
Во всяком случае, Даан прав: мне было ужасно плохо. Этот сдвигающий время аромат действовал на меня не лучшим образом.
Элоди всё ещё стояла перед стеклянным домиком, который на этот раз был наполнен светло-бурым туманом. Рядом с ней стояли Эдгар с баронессой и что-то негромко обсуждали.
Нас они ещё не заметили.
Я повернулась к Даану. Он кивнул сначала мне, потом всем остальным.
Это был условленный знак.
И началось.
Матс и Леон уже незаметно прошли к арене. Мы встали полукругом недалеко от Элоди, баронессы и Эдгара, и каждый из нас приготовил свой флакон. После второго кивка Даана мы все открыли флаконы. К верху шатра, переплетаясь и соединяясь, поплыли ароматические струи. План Даана начал воплощаться.
И тут они нас заметили.
Наверное, мы показались Элоди и остальным призраками, появившимися неизвестно откуда. Баронесса фон Шёнблом пришла в себя первая и закричала, а Элоди метнулась к стеклянному домику, чтобы спрятаться в нём. Но ещё не добежав до него, поняла свою ошибку. Стеклянный домик был до сих пор наполнен светло-бурым туманом, и нужно было сначала включить вытяжку – а у Элоди не было на это времени.
Над ареной выгнулся купол из ароматических паров. Струи ароматов сплелись в сеть, и она, мгновенно растянувшись, огородила середину арены вместе с «вечными», накрыв их плетёным колпаком. Я ликовала, мне просто не верилось в случившееся. Какой всё-таки гениальный Даан де Брёйн! Он стоял рядом со мной, вытянув руку с флаконом, словно собирался дирижировать воздухом. Я впервые поняла, что Даан со своими ароматами мог сотворить что угодно, хотя уже много лет назад утратил талант сентифлёра.
Ароматический колпак накрыл «вечных». Возмущённая баронесса схватила с судейского стола табличку и швырнула её в плетёную сеть. Но сеть спружинила, словно резиновая, и табличка отлетела назад прямо в баронессу – той пришлось даже пригнуться, чтобы не получить ею по лбу.
Я усмехнулась и посмотрела на Матса, который уже набирал на мобильном номер Камиллы, бывшей секретарши Сирелла. Если всё пройдёт гладко, она пришлёт помощь.
Наступило время для второй части нашего плана. Мы заперли «вечных», теперь их надо отправить за решётку.
– Как ты мог так поступить?! – услышала я за спиной бас Виллема. Он прошёл мимо меня к Эдгару, но их, словно прутья решётки, разделяла магическая сеть.
Эдгар, единственный из «вечных», казался спокойным и невозмутимым. На его лице не было даже намёка на озабоченность. Для меня это стало ещё одной загадкой.
Почему Эдгар совсем не нервничает?
– Что? – спросил Эдгар, глядя на своего деда через сеть. – Что я мог такого сделать, старик?
– Ты предал мать и меня! – грозно прогремел Виллем. – Что с тобой случилось?
– Я предал тебя?! – Эдгар расхохотался, словно Виллем сказал что-то смешное. – Я тебе ничего не должен, вообще ничего. Ты бросил нас, когда нам отчаянно нужна была помощь! – Эдгар сделал три шага к Виллему и остановился прямо перед сетью. Теперь на его лице действительно вспыхнула злость, и я поняла, что впервые вижу его истинные чувства. – Так что, пожалуйста, не говори о моей матери! – Теперь голос Эдгара звучал, будто ворчание злой собаки. – К тому же во мне течёт кровь не только твоя, но и моего отца! Тебе я вообще ничего не должен, старик! И никогда не был должен.
Даже со своего места я видела, как задрожал Виллем.
Что имел в виду Эдгар, когда говорил о своём отце?
Я посмотрела на Даана. Он не был поражён – скорее расстроен.
Очевидно, я не знала чего-то важного.
Эдгар направился к Элоди, а я услышала тихое и очень знакомое урчание. Это могла быть только вытяжка. Я посмотрела сквозь ароматическую сеть на стеклянный домик. Ключ снова торчал снаружи, а внутри, за стёклами, светло-бурый туман уже начинал рассеиваться.
У меня перехватило дыхание.
В домике кто-то был!
И прежде чем увидела их, я уже догадалась кто. Это были Элла и Рафаэль.
Я молила небеса, чтобы они не надышались тем, чего мы все опасались. Но когда в следующий момент Эдгар открыл стеклянную дверь, я поняла, что надеялась напрасно. Элла и Рафаэль напоминали двух управляемых роботов и ни на секунду не отрывали глаз от Эдгара, который держал дверь и махал им рукой, чтобы они вышли.
– Встаньте здесь и ждите моих распоряжений! – приказал голос баронессы фон Шёнблом. Оба мгновенно подошли к ней, как два солдата, и остановились там, где было велено. Она довольно кивнула, явно радуясь, что у неё появились новые подданные.
– По-моему, пора уже заканчивать эту маленькую игру, правда, Эдгар? – Элоди поставила перед собой оставшиеся от турнира флаконы и выбрала несколько из них.
Я приготовилась к атаке. Матс с Леоном тоже схватили флаконы, которые получили от нас с Дааном.
– Помоги ей, мальчик, – властно приказала баронесса Эдгару, и я тут же представила, как она обращалась с ним прежде. Когда она взглянула на Эдгара, в её глазах было столько презрения, что мне чуть не стало его жалко. Зачем он ввязался в это? Почему, ради чего примкнул к «вечным», хотя ненавидел их больше всего на свете? А может, всё это только игра?