Тушканчик в бигудях
Шрифт:
– Держите, – сказала она, – Вероника через дорогу живет. Знаю я ее дом, высокая такая башня, с зелеными балконами.
– Телефона нет?
– Не-а.
– Жаль.
– Да зачем он вам? Так идите, через полминуты на месте окажетесь.
– Неудобно без звонка.
– Глупости.
– Может, ее дома нет.
– Куда ж ей деваться? – засмеялась Лиза. – Небось распашонки гладит, с двух сторон, как положено. Она серьезная девушка, или такой казалась, пока у нас лежала.
Лиза была права. Не успел мой палец нажать на кнопку
– Кто там?
– Мне нужна Вероника Смыслова, – ответил я.
Послышалось глухое бряканье, приоткрылась щель, и в нее высунулась растрепанная темноволосая голова.
– А вы кто?
– Иван Павлович Подушкин, – улыбнулся я, – не бойтесь.
– Чего бояться-то, брать у меня все равно нечего, – девица надула пухлые губки, – ни денег, ни брюликов.
– А девичья честь? – не слишком удачно, в абсолютно несвойственной мне манере пошутил я.
– Эка ценность, – хмыкнула она, – ее уже давно на куски изодрали. Проходите, Ника ребенка купает.
Я втиснулся в крохотную прихожую и, чтобы не стукнуться головой о люстру, сгорбился.
– В комнату топайте, – велела худая, совершенно прозрачная девушка, одетая в рваные джинсы и застиранную футболку.
Я поспешил на зов и очутился в конуре, где царил ужасающий беспорядок и просто кричала нищета.
– Садитесь, – моя спутница кивнула на продавленный, засаленный диван, заваленный вещами, – простыни только в сторону сдвиньте, они чистые, ща гладить начнем. Нет, лично я погожу пока размножаться, одни хлопоты. Этот младенец целыми днями писает и какает, еще ест. Пожрет, и снова писать да какать. Просто офигеть! Вон сколько белья уделал.
– Если купить памперсы, – решил я показать свою осведомленность, – то количество грязных простынок резко уменьшится.
– Скажете тоже, – скривилась девушка, потом, поплевав на утюг, принялась за глажку, – памперсы! Они не для нас, это для богатых примочка. Чем больше денег, тем проще жить. А нам стирать и гладить.
В комнату вошла еще одна худенькая до прозрачности девица, в руках у нее был кряхтящий кулек.
– Ты с кем разговариваешь, Зоя? – спросила она.
– К тебе гость, – кивнула та, – вот сидит.
Ника подошла к дивану.
– Вы ко мне?
– Да, здравствуйте, извините за поздний визит и за то, что заявился без приглашения.
– Ничего, – устало отмахнулась Ника, – вы по объявлению? Пусть вас малыш не смущает, с ним Зойка на время кормления посидит. Я буду приходить, когда вам надо, молоко у меня хорошее, справка из лаборатории имеется, сама я здорова, могу анализы показать. Если возьмете меня в кормилицы, то с вас еда, хорошая. Сами понимаете, иначе ваш ребенок витаминов не получит и…
– Простите, я не успел представиться до конца, – прервал я Нику и вытащил удостоверение.
Молодая мать села на стул, в ее глазах появилось откровенное отчаяние.
– Думала, вы кормилицу нанять хотите.
Мне стало жаль девочку, похоже, она голодает.
– Так что вам надо? – грубо спросила Зоя.
Я вынул газету.
– Ника, вам известен этот человек?
Вероника мельком взглянула на снимок
– Нет.
– Вы уверены?
– Да.
– Может, еще посмотрите?
– Зачем? Он мне незнаком!
Зоя выхватила из моих рук листок.
– Ну-ка… да, я тоже никогда его не встречала!
Я искоса наблюдал за девочками. Зоя явно не играла, она и впрямь только что увидела мужчину, а вот Ника…
– Очень прошу, – взмолился я, – если знаете, скажите, где искать этого человека.
Зоя вздернула брови:
– Вы того, да? С уехавшей крышей? Сказано же: никогда его не встречали!
Я вынул портмоне, достал оттуда сто долларов и положил на стол, около утюга.
– Хозяйка агентства «Ниро» готова заплатить за сведения об этом мужчине.
Зоя постучала себя указательным пальцем по лбу.
– Ваще, блин!
Ника закусила нижнюю губу.
Я тронул молодую мать за плечо:
– Так как?
– Зойка, выйди, – велела Ника.
– Вот оно что! – подскочила Зоя. – Значит, как помогать…
Ника опустила голову:
– Отвали, бога ради, потом все тебе расскажу.
В ее голосе звучало такое отчаяние, что Зоя осеклась, а затем растерянно протянула:
– Ну ладно, мне нетрудно на кухне утюг потолкать.
Схватив кучу мятых пеленок, девушка испарилась. Ника исподлобья взглянула на меня.
– Я его плохо знаю.
– Думается, вы не слишком правдивы, – ласково заметил я, – неужели посторонний человек станет встречать в родильном доме девушку с цветами?
– Розы удивили меня до крайности, – кивнула Ника. – Ладно, слушайте.
Глава 7
История оказалась обычной. Ника служила секретаршей у Олега Ефремовича Иволгина, хозяина вполне преуспевающей фирмы по продаже и настилу паркета. Пришла на службу, закрутила роман с начальником, ну и так далее. Олег Ефремович имел жену, дочь, почти ровесницу Ники, и совершенно не собирался изменять свое семейное положение. Ника же хотела, чтобы Иволгин дал ей денег на обучение в университете, особых чувств к престарелому любовнику она не испытывала. В общем, это был вполне счастливый альянс. Олег Ефремович оплатил квитанцию из учебной части, Ника съездила с ним на пару дней в дом отдыха, потом они просто встречались раз в неделю у девушки, благо та одна-одинешенька на белом свете, но имеет квартиру.
Вскоре Ника стала прибавлять в весе. Она села на диету, но стрелка весов упорно отклонялась от привычной цифры в пятьдесят килограммов, потом начал резко увеличиваться живот, и тут только до глупой Ники дошло: она беременна, причем срок большой, а то, что она принимала за колики, на самом деле интенсивное шевеление плода.
Как можно быть такой идиоткой и не понять, что находишься в интересном положении? Не спрашивайте меня об этом. Скорей всего, какие-то физиологические признаки беременности отсутствовали. Случается порой, что дамские ежемесячные неприятности так и не прерываются, кое-кто из моих приятелей был вынужден жениться на своих случайных любовницах, когда те поняли, что аборт делать поздно.