Тушканчик в бигудях

Донцова Дарья

– Ты помнешь машину, и придется оплачивать ремонт, – выдвинул я более понятный этому джентльмену аргумент.

Юра замер, Римма ловко вывернулась из его рук и, отбежав подальше, завопила:

– Кретин! Идиот! И чего выслеживал! Она тебе даже палец не протянула, а со стариком трахалась, трахалась, трахалась, вся истаскалась! Э-э-э…

Высунув язык, Римма принялась подпрыгивать и кривляться. Юра, снова сжав кулаки, шагнул было вперед, но я быстро схватил его за плечи.

–

Стой, не связывайся с Риммой, она специально тебя на драку вызывает.

Парень покорно кивнул:

– Да, верно, обидно ей.

– Почему?

– Римка глазки мне давно строит, в кино зовет, только не нравится она мне, грубая очень и со всем двором перепихнуться успела. А я брезгливый, мне сорок пятым быть совсем неохота. Остальные посмеиваются, говорят: чего не взять, если само в руки плывет, но меня от таких, как Римка, блевать тянет.

– Ты вовсе не одинок, я сам бы ни за какие коврижки не согласился иметь дело с подобной особой, – кивнул я.

Юра молча окинул меня взглядом.

– Уж и не знаю, следует ли мне радоваться оттого, что на вас похож, – протянул он.

– Ты правда следил за Ветой? – Я решил не обращать внимания на его хамство.

Юра кивнул:

– Да.

– Видел Павла?

– Угу.

– Послушай, нам надо поговорить, – обрадовался я, – но только не в этом дворе! Садись в машину, тут есть где-нибудь кафе?

– Не о чем нам толковать, – мрачно ответил Юра и отвернулся от меня, – да и времени нет. Меня у метро ждут.

– Могу подвезти.

– Здесь рядом, через двор, – сообщил парень, – Ветку-то никакой болтовней не вернешь. Знал бы, что она беременна, предложил бы расписаться, какая разница, от кого ребенок.

– Ты ее любил? – тихо спросил я.

Юра помрачнел еще больше:

– Теперь неважно, прощайте.

– Постой секунду.

– Ну что еще?

– Павел, мужчина, с которым жила Вета, очень непорядочный человек, он подозревается в убийстве. Кстати, извини, я не представился.

Юра молча изучил мое удостоверение.

– От меня чего хотите? – буркнул он наконец.

– Ты видел, где Павел живет?

– Предположим.

– Скажи его адрес.

– Не хочу, потом по судам затаскаете.

– Я частный детектив, никому не разглашу твоего имени.

– Однофигственно, кто вы. Дела иметь ни с кем не желаю, – твердо заявил Юра и пошел прочь.

– Сильно же ты любил Вету, если позволяешь человеку, загнавшему ее в могилу, спокойно разгуливать безнаказанным! – воскликнул я.

Юра обернулся:

– Он-то чем виноват?

– Будь другом, давай поговорим, – взмолился я.

Юра посмотрел на тротуар, потом присел, завязал шнурок на кроссовке и неожиданно согласился:

–

Будь по-вашему, у метро кафешка есть.

В небольшом павильончике оказалось пусто.

– Коктейль «Москвич», – велел Юра.

Девушка за стойкой понимающе кивнула и посмотрела на меня.

– А вам?

– Эспрессо.

– У нас растворимый.

«Однофигственно», – чуть было не ответил я, но вовремя поймал себя за язык. Вращаясь в силу необходимости в чуждой среде, не следует с ней ассимилироваться.

– Спасибо, выпью любой, – кивнул я.

Мы сели за столик, мне подали картонный стаканчик с бурой жидкостью самого неприятного вида, Юре принесли кружку с пивом. Почему напиток из хмеля тут громко именовался коктейль «Москвич», осталось непонятным.

Пока Юра прихлебывал пиво, я вкратце обрисовал ему ситуацию и закончил речь страстной просьбой:

– Ты единственный, кто может дать мне его адрес! Сделай божескую милость, назови улицу.

– Не могу, – ответил Юра и закричал: – Эй, повтори!

Последняя фраза относилась к барменше, которая мигом притащила вторую порцию.

Я опять стал уговаривать парня:

– Почему? Хочешь, заплачу за информацию?

– Я ее не знаю!

– Ты же только что сказал, что следил за Ветой.

– Ага.

– А теперь говоришь, что не знаешь улицу?

– Угу.

– Издеваешься?

– Не-а! Могу просто показать, а ее название мне неизвестно, – икнул Юра.

– Поехали. Куда рулить?

– М-м-метро «Автозаводская», – прозаикался Юра и зевнул. – Заплати.

Я пошел к стойке и, увидев сумму, удивился:

– Какое у вас пиво дорогое!

– Это коктейль «Москвич», – поправила барменша.

– Из чего он состоит?

– Сто граммов водки и «Жигулевское».

Теперь понятно, почему Юра стал заикаться и по какой причине его потянуло в сон. На улице стоит жара, и банальный ерш, хоть он и называется тут красивым словом «коктейль», свалит с ног любого.

Когда я вернулся к столику, Юра спал, уронив голову на грудь.

– Уноси его отсюда, – велела барменша, – вечно тут нажирается. Надоел прямо.

Я выволок неподатливое тело из кафе, кое-как впихнул его на заднее сиденье и направился в сторону «Автозаводской».

Припарковавшись неподалеку от метро, я обернулся к парню и сказал:

– Юра, доброе утро.

Он тряхнул головой:

– Я и не спал вовсе! Теперь налево.

– Там нет проезда, «кирпич» висит.

– Я ногами хожу, – зевнул Юра, – ты тут тачку брось, и почапали.

Пришлось идти пешком. Довольно долго мы брели через проходные дворы, потом неожиданно вынырнули на площадь. Слева шумел проспект.