Тузы и шестерки
Шрифт:
Щербак
В полдень на Неглинную заскочил Вячеслав Иванович Грязнов. В руках у него была папка с надписью «Дело №…». В «Глории» он застал только скучающего Колю Щербака и, конечно, Макса, взгляд которого был устремлен на монитор, а пальцы приросли к клавиатуре. То и другое гениальный компьютерщик называл соответственно «моней» и «клавой».
— Ну ты вечный! — восхитился Грязнов-старший, потому что еще ни разу в жизни не видел Макса в иной ситуации.
— Оставьте Макса в покое, Вячеслав Иванович, — попросил Щербак. — У него было трудное детство, он воспитывался без родителей, один… в Интернете.
— Ерунда, — не оборачиваясь, сказал Макс. — Какое там трудное детство? Я еще вполне нормальный человек и в Интернете сижу меньше других. Вот сегодня искал для Дениса кое-какую новую охранную аппаратуру, лазил по объявлениям. Вроде нашел что-то подходящее. Позвонил — обсудили, тот тип мне и говорит: «Отправьте мне по электронной почте свой телефон». Я отвечаю: «Мы ведь уже разговариваем, так запишите его ручкой». Пауза была секунд десять. Наконец он отвечает со вздохом: «Вообще-то можно…» Вот! А вы говорите, что я много в сети торчу…
— Ладно, — хмыкнув, сказал Грязнов-старший. — Мне это все по барабану. Коля, ты бездельничаешь?
— Вроде того.
— Очень кстати, вот эту папку нужно отвезти в Мосгорпрокуратуру, отдать следователю Васильеву. Есть такой неприятный тип…
— Знаю его, — оживился Щербак.
— Тем лучше. Здесь внутри дело, над которым вы сейчас работаете. Между нами, есть подозрение, что Васильев из него убрал показания нежелательного свидетеля. В общем, Денис в курсе всех нюансов.
— Расписка от Васильева требуется?
— Нет.
Грязнов-старший уехал, а Щербак остался сидеть, глядя на папку и не испытывая ни малейшего желания заглянуть внутрь. Сколько он видел на своем веку таких дел, а ведь он был опер, не следователь…
— И что же ты не едешь? — поинтересовался Макс.
— Растягиваю удовольствие, — буркнул Щербак. Вдруг какая-то светлая мысль разгладила морщины у него на лбу. — Слушай Макс, ты помнишь какие-нибудь крылатые выражения из тридцатых годов? Знаешь, был такой знаменитый прокурор Вышинский, на «врагов народа» наезжал.
— Ну знаю, и что?
— Ты бы мог найти в Интернете газеты тех времен с его речами? Где он на Бухарина какого-нибудь наезжает?
— Сами газеты — это проблематично. Проще достать тексты этих речей в современных источниках.
— Максушка, ну постарайся, родной, — стал канючить Щербак. — Найди мне такую газетку. Гений ты, в конце концов, или нет?
— Вообще-то в Ленинской библиотеке архивы СМИ сейчас компьютеризируют, — подумав, сообщил Макс. — Ну, допустим, найду я, и что дальше?
— Дальше — сделай газету.
— Как это?
— Просто распечатай мне газетный разворот целиком
Спустя два часа Николай Щербак сидел в своей машине и ждал, пока Васильев выйдет из здания Мосгорпрокуратуры. Рабочий день у следователя закончился уже час назад, и по всем прикидкам ему пора было отчаливать. Щербак, впрочем, никуда не торопился и курил «Салем» с ментолом. Интересная штука табак, думал Николай. Вот ведь при советской власти выбор был несравненно меньше и хуже, не было никаких таких наворотов — «облегченные», «с ментолом», — никто не указывал на коробках содержание смолы и никотина, а ведь все равно вкус табака был несравненно лучше, гуще, ароматнее… Старею я, что ли, оборвал он сам себя. Может, и вода тогда была мокрее, и сахар слаще? И таких уродов, продажных следователей, как Антон Викторович Васильев, было меньше? Ну нет, уродов во все времена был один и тот же неизменный процент. И при Гитлере, и при Иисусе Христе, царство ему небесное. Как говорится, энергия ниоткуда не появляется и никуда не исчезает…
Наконец следователь показался в дверях. Он был не один. Под руку с ним шла хорошенькая барышня. Парочка спустилась с крыльца и ждала, пока подъедет служебная машина.
— Антон Викторович! — Васильев обернулся и уставился на Щербака. А Щербак был сам мистер Хорошие Манеры. — Меня просили передать. — Он улыбнулся и протянул следователю пакет.
Тот машинально взял и тут же побледнел, округлив глаза:
— Что это?!
Дело Беднякова Щербак завернул в «газету», которую ему распечатал Макс, так чтобы бросался в глаза угрожающий заголовок «Расстрелять как бешеных собак!». Никакой конкретной цели Щербак не преследовал, он сделал это из любви к искусству, потрепать нервы такому типу, как Васильев, само по себе было приятно. И Николай пожал плечами: не мое, мол, дело, я только скромный курьер. Но Васильев сверлил его взглядом. Он-то был сам мистер
Подозрительность. Васильев снял «газету» и обнаружил хорошо знакомую ему папку. Он тупо уставился на нее, потом снова перевел взгляд на Щербака, видно пытаясь связать его скромную персону с Турецким.
— Я вас вспомнил, — прошипел вдруг Васильев. — Я видел вас в… в частной охранной фирме [2] . Вы работаете с Грязновым?
Щербак улыбнулся и покачал головой:
— Ну что вы, я скромный страховой агент. Страхую людей от разных неприятностей. Например, от глупости. Или от жадности.
2
См. роман Ф. Незнанского «Имя заказчика неизвестно» (М., 2003).
Тут подошла служебная «Волга», и это вывело Васильева из замешательства.
— Или от проблем со здоровьем, в смысле по мужской части, — вежливо предложил Щербак, откровенно улыбаясь даме Васильева. У нее был вид профессиональной секретарши. Неужели старший советник юстиции, не стесняясь, тащит девок с работы? Нет, тут что-то другое… Щербак, который всегда носил в кармане пиджака маленький фотоаппарат, умудрился ее незаметно сфотографировать.
Подождав, пока девушка усядется в машину, он перегнулся через крышу «Волги» и интимно сообщил Васильеву:
— Секс передается по наследству, Антон Викторович. Если ваши родители им никогда не занимались, то у вас тоже очень мало шансов им заняться.
Васильев пошел пятнами, но ничего не ответил.
Бедняков. 20 мая
После посещения налоговой инспекции Бедняков ощутил жгучее желание составить рапорт — невероятно, но факт! И подать начальству. Пусть Звягинцев рвет и мечет, сколько ему заблагорассудится. Как любой человек, Бедняков уникален по своей сути и двойников терпеть не намерен!