Шрифт:
– Опять семнадцать дробь два? – кисло спросил слесарь дядя Юра, получая утром у жилконторовского техника задание.
– Не опять, а снова. Пойдёшь и сделаешь, – техник Света привыкла разговаривать, как цепная собака: «гав, гав, гав».
Андрюха, слесарь-практикант, аж поёжился. Дяде Юре-то чего, привык за годы работы, а ему трудно будет не гавкнуть в ответ.
– Так чё там опять? – Юра повертел бумажку с заданием. – Опять вентиль в подвале?.. А, нет, окошки забить, двери на замки. Так блин, там же кошаки!
– Нету там давно кошаков. Жиличка одна на нас жалобу
Слесарь дядя Юра тяжко вздохнул.
– Да понял я, понял, х-хе… Вот блин, думал, уже нету этих, вокруг-то целый микрорайон настроили!
– Куда это всё денется, Юр? Ну и парня заодно подучи там, да? А то ему потом по подвалам самому лазить, чтоб знал, где чего. Ну ты понял, да?
– Пошли, – дядя Юра махнул Андрюхе и, согнувшись, пошаркал к выходу.
На улице моросил мелкий сентябрьский дождик, в школу тащились опоздавшие дети, спящие на ходу. Андрей взвалил на плечо сумку с инструментами, дядя Юра шаркал впереди, натянув на голову шерстяную шапочку. На спине синей рабочей куртки красовалась чёрная штампованная надпись «УЖК Красногвардейского района». Дом семнадцать дробь два, серая панельная девятиэтажка позднесоветского времени, выглядывал из-за спин лощёных новостроек, как бедный родственник.
Андрюха проработал неделю и успел невзлюбить такие дома. Подвалы тёмные, грязные, пропахшие кошками. То крысы там, то следы пребывания бомжей. Без фонаря ни одного вентиля не найдёшь, а найдёшь, так его ещё открутить надо суметь. У подъездов и у подвальных дверей вечные помойки. Нет, не то, чтобы он сам жил в роскошном особняке – в банальной хрущёвке вырос, но одно дело, когда ты мимо всего этого можешь пробежать и спрятаться в квартире, а другое – когда носом упираешься. И работать ещё должен.
– Помню, тут лес стоял, – ворчал дядя Юра, – я мелким был, мы сюда с пацанами за ягодами ходили, да так, играли в лесу… шалашики строили, х-хе… Вы-то, молодые, и не знаете, что это такое… Потом лес вырубили, давай дома строить, а тут Союзу конец, ну и встало всё… лет пятнадцать простояли три дома на отшибе, народ плакал, ни дорог, ни магазинов. А потом как налепили вот это вот…
На взгляд Андрюхи, «вот это вот», новый микрорайон, с чистыми подвалами, закрывающимися на замок, с новенькой сантехникой, с пластиковыми трубами в стояках был очень даже ничего. Жаль только, не про него вся эта красота, не живут слесаря-сантехники в новеньких квартирах. Хотя… как сказал тот же дядя Юра, «как дело поставишь». Сам он не бедствовал – но, надо сказать, и не пил.
У Андрюхи-то батя пил крепко, потому и переехал на кладбище раньше срока.
– Так, Дюха, – дядя Юра внезапно вынырнул из глубины воспоминаний. – Слушай это… инструктаж. У нас работа
– Это почему? – удивился Андрей. Слесаря обычно подвальных котов не любят – за запах и помёт. И до сих пор он удивлялся, отчего дядя Юра – да что там, даже жилконторовские техники! – кошек в этом районе не гоняют.
– Потому что! Где кошаки, там подвал, значит, чистый. Спускаешься и работаешь спокойно, не морочась. Даже если что и есть, кроме кошаков, х-хе… оно тихо будет сидеть. Гоняют кошаки всякую гадость, понял?
– Ну, это… не очень.
– Тогда запомни, и всё. Если кошаки в подвале есть, просто идёшь и работаешь. Дальше слушай… Если кошаков нет, значит, в подвале хрень какая-то. Идти надо с оглядкой, лучше утром. Мало ли что. Ты это, х-хе… крещёный?
– Не-а.
– Креститься надо, – внушительно сказал дядя Юра. – И крестик носить, вот как я.
– А если я это, неверующий?
Слесарь хмыкнул:
– Без разницы. Значит, запоминай: нет кошаков – работаешь только днём. Двери в подвал открытыми держи, когда спускаешься. Фонарь проверяй, чтоб батарейки не севшие, хуже нет, когда в таком подвале в темноте окажешься. Крестик носи, х-хе… Ну сегодня ладно, со мной пойдёшь, ничего. А на будущее помни… Если что – резких движений не делай, понял? Не дёргайся, стой тихо, фонарём свети, тогда всё хорошо будет.
– А чё там встретить-то можно, кроме крыс? – Андрюха был не на шутку заинтригован. Нет, правда – что там может быть? Он хорошо знал, что ходячие мертвецы, злые духи, призраки и прочее бывает только в кино. Ну, в игрушках ещё. Но не на самом деле. Он что, дебил, верить в сказки?
Вот бомжи – это другое дело.
– Всё увидишь сейчас, – посулил наставник. – Стой, главное, спокойно. Ты, Дюха, в слесаря-то чего пошёл? А то, может, не надо было?
– Учился плохо, – буркнул Андрей. – Надоела учёба эта, вот и пошёл. Зарабатывать надо. А так-то я не дурак.
Дядя Юра глянул на него с сомнением.
– А тут дуракам и не место, х-хе… Нам слесаря толковые нужны. А в армию что не взяли?
– На голову больной, – огрызнулся Андрей. На самом деле на живот, с вечным гастритом, но и на голову немного тоже – его всё в коррекционку пытались засунуть в начальной школе, да мать не дала.
– Х-хе… Ну, поглядим на твою голову ещё. Пошли, что ли… – дядя Юра покряхтел, потоптался на месте, а потом всё-таки поплёлся к подвальной двери дома семнадцать дробь два, гремя на ходу ключами.
В подвале, как ни странно, не воняло ни кошачьей мочой, ни мусором. Обычная влажная затхлость, запах сырого бетона, земли и чего-то ещё, неуловимого, то ли прелых листьев, то ли грибов.
Дядя Юра надвинул каску, врубил налобный фонарик, Андрей сделал то же самое. Два луча зашарили в подвальном мраке, выхватывая то бугристые бока канализационных лежнёвок, то паутину стояков ХВС, то ржавые потёки на бетонных стенах. Приглушённо гудела вода, смутно доносились из двора звуки проезжавших машин и носившихся по площадке мальчишек. Этим и дождик не помеха, лишь бы в школу не ходить…