Твёрдая власть. Записки русского патриота
Шрифт:
В России национальную партию также составляет весь русский народ. Правда, что он выступает в этом значении только в редкие минуты своего пробуждения, в те минуты, когда он живет полною жизнью и участвует в совершении своих судеб; правда, что в другое время он как бы отодвигается в сторону. Но это самозабвение и самоотречение не должно никого вводить в обман: русский народ спокоен за свою честь и свои национальное интересы вследствие уверенности, что они вполне ограждаются верховною властью, которую он считает всецело русскою, которой он доселе никогда не противопоставлял себя и с которою он чувствует себя единым организмом.
«Кельнская Газета» напрасно говорит о существовании национального фанатизма в России,
Для чего же и для кого же они так усердно пишут? Не ясно ли, что они имеют в виду произвести известное впечатление и действие на русских влиятельных людей, которым недосуг следить за направлениями в русской политической журналистике и припоминать, что было сказано и чего не было сказано в той или другой русской газете?
Желая очернить то или другое неудобное для них направление в глазах русских влиятельных лиц и показать всю его нелепость, эти корреспонденты без всякого зазрения совести, но не без некоторых уловок навязывают русским газетам мнения, которых оне никогда не высказывали и не могли высказывать.
Так и в данном случае корреспондент «Кельнской Газеты» счет за должное прежде всего заявить свое мнимое беспристрастие, отозвавшись с некоторою похвалой о таланте, с которым будто бы издаются «Московские Ведомости», для того чтобы дальнейшие его показания о нашем фанатизме нашли себе большую веру. Впрочем, стоит посмотреть, в чем состоит наш мнимый фанатизм?
«Национальная партия, – пишут в «Кельнской Газете», – органом которой служат «Московские Ведомости», настаивает на возможно большем образовании русского народа, и притом для высших классов его она требует образования, имеющего классическую основу; но она желает этим достигнуть только исключительного господства русского языка и православного вероисповедания на всем пространстве Русской Империи».
Прежде всего пусть читатели сообразят, что это пишет противник русской национальной партии, то есть внутренний враг России, и что он ставит этой так называемой им партии в укор ее заботы о распространении просвещения в русском народе и о том, чтоб оно получило истинно европейские основы. На эти строки мы обращаем особенное внимание тех из наших читателей, которые не составили себе ясного и определенного понятия о системах образования. Нет сомнения, что многие не дают себе отчета, почему необходима у нас, как и везде в Европе, классическая система образования; но вопрос этот, для многих столь отвлеченный и туманный, должен дать им почувствовать себя во всей своей практической силе, если только они сообразят, с какими неимоверными усилиями внутренние враги России во всех сферах противодействуют преобразованиям в лучшем смысле по этой части и какое значение придают они классической системе.
Сколько было усилий, сколько обманов, беспримерных по своей бессовестности, пущено в ход для того, чтобы воспользоваться неприготовленностью нашего общества к правильному разумению этого вопроса, для того, чтобы сбить с толку людей влиятельных и ложно направить решение правительства, наконец, испортить сколько можно законодательную меру при ее исполнении, которое теперь наступает и которое еще очень может сделаться для нее окончательным крушением.
Пусть поймут те из русских людей, честно мыслящих относительно интересов своего отечества, которые, по неимению в виду всей полноты требующихся данных или по случайному недоразумению, враждуют против классического образования, пусть поймут они, что они делают дело врагов России, и притом злейших врагов, самых ядовитых, самых опасных. Да, только путем образования, – образования европейского, – русский народ может упрочить свое господство в России, то есть свое политическое существование. Только этим путем образования и православная церковь может выйти из того опасного положения, в котором она теперь находится. Если национальная партия так думает, то она хорошо думает, и очень естественно, что она вызывает против себя самую ожесточенную злобу врагов русского дела.
Как русские и как православные, мы не можем не желать всех возможных успехов нашему языку и нашему вероисповеданию; но этих успехов мы не всегда ожидали и ожидаем не от каких-либо внешних и насильственных мер, а от постановки русского народа в такие условия, которые благоприятствовали бы его внутреннему преуспеянию. Не говорили ли мы постоянно, что и католик, и протестант, и даже еврей могут быть истыми русскими гражданами, если бы только мы сами не заставляли их чувствовать себя людьми чуждыми и даже враждебными русскому народу или, что то же, русскому государству? Есть ли в этих словах хотя бы тень религиозной нетерпимости и исключительности?
Но петербургский корреспондент «Кельнской Газеты» поставляет нам в вину, что мы говорим всегда о русском народе как о господствующем в России и о православной церкви как о господствующей в России церкви. Да, действительно, мы это говорим и повторяем, заявляя тем всем известный исторический, политический и статистический факт, который ничем нельзя опровергнуть. Не называется ли везде религия огромнейшего большинства населения какого-либо государства господствующею в нем религией, и не перестало ли бы Русское государство быть русским, не распалось ли бы оно на составные свои части, если бы русскому народу было отведено в нем то же место и значение, как полякам, немцам, шведам и финнам и т. д., то есть если бы все инородческие элементы были признаны в Русском государстве наряду с русским народом в качестве политических национальностей?
Да, без всякого сомнения, русский язык должен господствовать в России, – без всякого сомнения, вероисповедание громадного большинства народонаселений, живущих в России, и ее правительства не может не считаться господствующим, как, например, английский язык и английское вероисповедание в Англии или французский язык и римско-католическое вероисповедание во Франции. Многих господств не может быть в одном государстве; но господство русского языка в России, особенно если это господство будет опираться и на образование, отнюдь не может означать нетерпимости к иностранцам, отнюдь не может вести к национальной исключительности, равно как не может вести образование к религиозному фанатизму.
Для вернейшего достижения своей цели, которая состоит единственно в том, чтобы уронить в глазах русского правительства русское дело, которому мы посильно служим, петербургский корреспондент «Кельнской Газеты» должен был неминуемо прибегнуть к обычной в подобных случаях уловке. На нашу долю должны были достаться порицания и насмешки, на долю русского правительства – хвалы по отношению к тому же самому предмету.
Мы будто бы постоянно проповедуем насилие против инородцев и иноверцев, «так как бы Россия находилась еще в тридцатых годах нынешнего столетия», но русское правительство с большою твердостью идет своим путем, нисколько не поддаваясь подстреканиям «Московских Ведомостей» и понимая, что ему следует держаться политики примирительного образа действий как внутри, так и вне.