Твердые реки, мраморный ветер
Шрифт:
Сначала было тяжело, и казалось, что фрагменты все же именно отнимают время, а не добавляют его. Трудно давалась практика поминутной фиксации (пмф), состоящая в том, что практикующий ежеминутно ставил в блокноте цифру, характеризующее его общее состояние по шкале от минус трех до плюс трех, где нулю соответствовало светло-серое состояние довольства, единице – слабый озаренный фон, двойке – заметный озаренный фон со вспышками ОзВ, а тройке – плотный и устойчивый озаренный фон с яркими вспышками ОзВ и выраженным упорством в борьбе за изменение своих восприятий. Иногда начиналась натуральная ломка, когда ужасно не хотелось начинать делать пмф, особенно во время какой-то интересной деятельности, хотя Фосса требовала, чтобы пмф выполнялось именно во время активной и интересной деятельности. Уже спустя десять дней ее "отпустило",
Вместе с Томасом они научились практике порождения уверенности-120. Начали именно с этого возраста, и Томас предлагал никуда не спешить, так что только недавно она сменила возраст со ста двадцати на сто тридцать. Уверенность в том, что она проживет как минимум сто двадцать лет, также оказывала серьезное влияние на интенсивность и плотность радостных желаний, так что сейчас воронья этнография просто не могла конкурировать со всем остальным.
Там же, в Кхумджунге, Джейн наблюдала за ходом исследований, проводимых ботаниками-прогрессорами. Казалось бы, несочетаемое сочетание. Если растения существуют уже миллиарды лет, есть ли куда им прогрессировать? И кто такие "они"? Если отдельная ворона обладала индивидуальностью, то этого невозможно было сказать о многих растениях, таких как однолетние травы, например, или грибы. Хотя с грибами Джейн ошиблась, так как собственно грибом в полном смысле этого слова оказались не привычные нам вкусные пупсы со шляпками на ножках, а грибница, которая, как это например оказалось в случае опят, может принимать гигантские размеры – вплоть до нескольких квадратных километров, и жить многие годы, если не десятилетия или столетия. И тем не менее даже однолетние травы оказывались подвластными "намерению" исследователей. В качестве примера Джейн увидела мелкое, совершенно невзрачное растеньице, представляющее собой несколько травинок, растущих из одного корня, по бокам которых располагались овальные листики наподобие акации. Джейн вспомнила, что видела раньше такие кустики в Таиланде, когда сплавлялась на рафте – они росли вдоль реки, и если коснуться такой ветки, то многочисленные листики по ее бокам медленно начинали сдвигаться, и секунд через десять сворачивались полностью. Здесь выращивались те же самые растения, но когда по совету девчушки, возящейся с ними, Джейн прикоснулась кончиком пальцев к листам, она даже отпрыгнула от неожиданности и взвизгнула – листики закрылись чуть-ли не прыжком, им потребовалось около секунды, чтобы перейти от полностью открытого в полностью закрытое состояние.
– Это… результат целенаправленного влияния с помощью намерения? – Пораженно спросила Джейн. – Разве это возможно?…
– Как видишь, – просто ответила пупса.
– Но… не является ли это вмешательством в естественное развитие событий? Не является ли это насилием – вмешательство людей с их намерением в развитие растений? Не приведет ли это к тем же последствиям, которые мы уже получили на заре генетики, создавая генетически-модифицированных уродов единственно ради культа плодородия и обогащения, которые, в итоге, наградили поедающих их людей тяжелыми болезнями?
Джейн задала эти вопрос скорее риторически, не ожидая, в общем, ответа, и ошиблась – девчушка оказалась вполне подкованной в этих вопросах.
– "Естественное", – переспросила она, и знакомая интонация проскользнула в этом ее вопросе. – Это какое? А что такое неестественное? Если радостные желания неестественны, то что тогда естественно? И потом – разве радостные желания не являются продуктом развития природы, разве они появились каким-то иным, не эволюционным путем?
Такой простой ход мысли был для Джейн в новинку. Она и в самом деле не догадалась рассмотреть вопрос именно таким образом. Как-то само собой, по установившейся привычке любое влияние человека на природу рассматривалось как
– А насчет "насилия", так это ерунда. Никакого насилия нет, так как если мы, оказывая влияние на растения, руководствуемся своим любопытством, радостными желаниями, то это не значит, что они слепо принимают любое влияние, ничего подобного. Они выбирают влияния. В данном случае это растение выбрало одно влияние среди многих, так что можно считать, что данное влияние оказалось в русле эволюционного процесса. Намерение, исходящее от человека… ты ведь знаешь, что такое "намерение"?
Джейн была вынуждена признать, что знает это не совсем в точности, так как ни точного состава восприятий, составляющего его, она не знала, ни восприятие "проникновения" не было ей известно.
– Проникновение в известной степени можно считать разновидностью преданности, – пояснила пупса.
Было так необычно получать поучения, исходящие из уст девочки лет десяти, и что-то неприятное зашевелилось – то ли зависть, то ли ревность, то ли досада о том, что столько времени было просрано впустую, а могла бы тоже – родиться тут и вырасти – Джейн не сомневалась, что эта девочка – плод, так сказать, местного рождения и воспитания. Может быть это даже мордо-ребенок.
– … так что вряд ли можно предположить, что влияние, продиктованное преданностью, может быть насилием, – продолжала она, – тем более, что как я уже сказала, они выбирают. Думаешь, вороны принимают любое влияние? Ничего подобного – и они выбирают, они не глупые. Мы исследуем не только то – как осуществляется принятое ими влияние, но и то – какие влияния они принимают, а какие – отвергают, и тем самым узнаем много об эволюции. Тебе понятно? – Со смешной серьезностью уточнила она.
– Понятно. Интересно. Очень интересно. Как тебя зовут?
– Кунга. А тебя?
– Меня… Джейн. Я просрала двадцать пять лет своей жизни, Кунга, вот так-то, – непонятно к чему вдруг произнесла она. – Если бы я могла родиться и вырасти тут, я сейчас была бы другой, не такой тупой как сейчас. Тебе понятно?
Кунга кивнула.
– Очень большая разница между теми, кто родился тут и с самого рождения находится здесь, и теми, кто, как ты, приезжают из внешнего мира, – подтвердила она, глядя своими серьезными глазками.
– Вот и я о том…
– Бодхи говорит, что не важно – с какого места стартует человек. Важно – стартует ли он вообще.
– Да? Ну… возможно, он и прав…
– Он прав. – Твердо произнесла Кунга. – Безо всяких "возможностей".
Твердый и ясный взгляд – такой, как у Энди или Фоссы или Флоринды. Они очень похожи.
– Я хочу быть похожей на вас, учиться у вас.
– Но ты же учишься, разве нет? – Удивилась пупса.
– Да, я учусь и буду учиться, и я надеюсь, что Бодхи точно прав, да я и вижу, как сильно я изменилась за несколько месяцев, а ведь все только начинается!
– Всегда всё только начинается. Бодхи говорит, что тот, кто по-настоящему жив, каждую минуту чувствует, что для него всё только начинается.
– Ты часто общаешься с Бодхи?
– Хотелось бы чаще, – уклончиво ответила Кунга.
Внезапно абсурдно-смелая мысль возникла в голове у Джейн.
– Скажи…, а ты – сама ты – не являешься… ну…, как бы сказать, – замялась она, чтобы не задеть девочку невольной грубостью выражений, – экспериментом по прогрессорству, как ваши вороны или твоя травка?
Кунга молча смотрела ей в лицо, ничего не отвечая и никак не реагируя – вообще никак. На несколько секунд Джейн стало жутковато, ведь до нее дошло, что изменения, которые происходят в результате того, что на этого ребенка распространяются влияния намерения, создаваемого мордами, дракончиком и Бодхом, происходят в том числе и на генетическом уровне… Но жутковатость прошла, уступив место предвосхищению и восторгу – строится новый мир, прямо у нее на глазах, и этот мир ей нравится.