Тверской Баскак
Шрифт:
Бегущие монголы выкатились на лед Оки, и тут висящие у них на хвосте преследователи увидели, как по руслу реки им на перерез вылетают основные монгольские сотни. Преимущество удара сверху вниз у русских было уже утеряно, а вот численное превосходство монгол теперь стало ключевым.
В центре владимирская пехота бросилась в атаку вслед за своей конницей и, как я и ожидал, столкнулась с ополчением Киева и Чернигова. Монгольские же стрелки, просочившись обратно между прямоугольников своих союзников, обрушились в тыл коломенской дружине Романа Ингваровича. Тем уже и без того приходилось туго. Вместо преследования бегущего противника, они столкнулись
На другом фланге, для монгола все пошло не так гладко. Владимирская дружина заставила тех серьезно попотеть, и даже встречный удар резервных сотен Бурундая не остановил руссов. Крупные тяжелые жеребцы владимирцев смяли низкорослых степных лошаденок как буйволы стаю шакалов. Железный клин врубился в строй монгольской конницы, оттирая его к крутому правому берегу и лишая маневра. Жесткая сеча стала уже напоминать избиение, где длинные русские мечи крушили кожаные монгольские доспехи, а кривые азиатские сабли отскакивали от щитов и кованых наплечников.
Это зрелище вселило бы в меня радость, если бы я не знал, что за рощей ждет команды еще тысяча монгольских турхаудов, а владимирцы, увлекаясь сечей, все больше и больше подставляют свой фланг под удар.
Бросаю взгляд на Кулькана и вижу, что тот, как ни старается, не может скрыть радостного злорадства. Еще бы, старый пес Бурундай терпит унизительное поражение. Мне даже на миг показалось, что будь у хана полная воля, он с удовольствием бы дождался того момента, когда русские окончательно добьют его «заклятого соратника». К сожалению, Кулькан все-таки справился с эмоциями.
Вытащив саблю, он ткнул пятками жеребца, бросая его с места в галоп.
— За мной! — Рявкнула луженая ханская глотка, и два десятка телохранителей рванули вслед за ним.
Взметнулись хвостатые бунчуки, помчался гонец к застоявшимся сотням турхаудов. Тяжелая монгольская кавалерия, спрятанная за березовой рощей, тронулась, выходя на открытое пространство и выстраиваясь для атаки.
Смотрю, как конная лава степных батыров еще только-только начинает набирать ход, а Кулькан, уже прилично оторвавшись, несется по снежному полю. Он яростно нахлестывает коня, явно не собираясь никого ждать. Я почти уверен, что в его безумной башке сейчас нет ничего, кроме кровавой картины, где он врубается в строй руссов и гонит их впереди себя. Он, а не этот зазнавшийся недоумок Бурундай.
Бросаю взгляд в сторону русской линии и вижу, что в ответ на движение монголов, Всеволод Юрьевич повел в бой свой последний резерв. Заполоскались на ветру стяги Великокняжеского дома, и с холма вниз покатилась личная дружина старшего сына Владимирского князя.
Хан со своими телохранителями врезался в правый фланг владимирцев, практически одновременно с ударом младшей дружины Всеволода. Двадцать монгольских всадников на уже изрядно подуставших лошадях мало что смогли изменить, а вот удар разогнавшейся с холма бронированной полусотни руссов произвел эффект взрыва. Центр корпуса Бурундая практически развалился, и Кулькан, сам не ожидая того, угодил под самый замес. Бунчуки хана пропали в забурлившем людском водовороте, и владимирская конница, топча последнее сопротивление, вырвалась на оперативный простор.
Я вцепился зубами в собственный кулак.
«Если бы сейчас у стен Коломны стояли бы еще дружины Суздаля, Ростова и Переяславля!.. Еще бы пять шесть сотен всадников, и этот бой был бы выигран! А так…»
С тоскливым ожиданием неизбежного, смотрю на идущие в атаку сотни турхаудов. Конечно, я знал, чем закончится эта битва, но до последнего надеялся на чудо. А вдруг! Вдруг мое появление изменило реальность! Ведь из-за чего-то меня же бросили здесь навсегда! Но нет!..
Картина на поле боя начала стремительно меняться в худшую сторону. Удар превосходящих сил монгольского резерва остановил прорыв владимирской дружины, а рассеянные было сотни Бурундая перегруппировались и вновь навалились со всех сторон.
То, что произойдет дальше, я прекрасно знаю и смотреть на окончательное избиение владимирских полков у меня нет ни сил, ни желания. Кулькана, скорее всего, уже нет в живых, так что торчать здесь на яру мне не для кого. Трогаю свою кобылку, разворачивая ее обратно к лагерю.
Покачиваясь в седле, думаю о том, что все ведь не так однозначно, и монгольская армия не так уж и непобедима. Их главное преимущество — мобильные, конные стрелки и превосходство в коннице. Не вступая в ближний бой и обстреливая противника издали, они наводят в его рядах хаос. Незначительные отряды фланговой конницы заманивают в западню и уничтожаются, а затем уже ничего не мешает им окружить и добить центр.
«Что можно противопоставить такой тактике? — В очередной раз задаюсь все тем же вопросом. — В количестве конницы и лучниках с ними не сравняться. В маневре и организованности тоже! Что остается? — Усмехнувшись, вспоминаю, что ответ уже придуман самой историей. — Гуляй город! Подвижное укрепление, защищающее от обстрела конных стрелков. Терпение и упорство! Количество стрел у монгол не безгранично, рано или поздно они вынуждены будут пойти в лобовое столкновение, а там уж кто-кого. Монголы — бойцы неплохие, но когда задача ясна и надо только стоять плечом к плечу, Русь никому не уступит. В таком бою, как известно, круче нас никого в целом мире нет!»
Часть 2. Наместник
Глава 1
Горят потрескивая дрова, языки пламени пляшут на войлочных стенах причудливыми тенями. Я сижу у очага в юрте Турслана Хаши, кутаясь в овчинную шубу. Сам хозяин здесь же рядом, с аппетитом начавкивая, мусолит баранье ребро. За стенами лютует февральская вьюга и мороз, но здесь у костра даже жарко и клонит ко сну.
Я сижу молча, нойон тоже неразговорчив. Его вообще не назовешь любителем поболтать. Какие мысли терзают этого мрачного монгола не знаю, а вот у меня в голове в который уже раз возник не дающий покоя вопрос.
«Раз уж я застрял в этом времени навсегда, то не пора ли мне остановиться и начать хоть как-то обживаться?»
Дело в том, что вчера мы вышли к берегу Волги, к стенам моего родного города Твери. Не то, чтобы у меня что-то дрогнуло в душе, нет! Да и эта мрачная деревушка на холме, обнесенная тыном, мало ассоциируется с той Тверью, в которой я вырос и к которой привык. Нет, дело не в этом, но тут лучше по порядку.
После взятия Коломны и смерти хана Кулькана союзное войско разделилось. Это решение приняли на совете буквально сразу же после штурма. Предложение исходило от Ярослава. Его сильно беспокоила возможность того, что его брат сможет склонить Новгород на свою сторону, поэтому он решил отправить туда своего сына Александра с частью дружины.