Тверской Баскак

Емельянов Дмитрий Анатолиевич

— Срезать, высушить, вновь намочить и согнуть, опять высушить… — Со свойственным ему степным педантизмом, Куранбаса начал загибать пальцы.

— Подожди! — Прерываю его на полуслове. — А если сразу срезать дерева не на один, а на десять или двадцать луков, то получается за то же время, ты сделаешь десять или двадцать?

Половец задумался и ответил не совсем в тему.

— Зачем тебе столько?

«Ладно, — решаю про себя, — будем считать это за положительный ответ».

Иронично хмыкаю и тут же перескакиваю на другую тему.

— А можешь сделать

мне такой лук, чтобы его могли натянуть только пятеро взявшись все вместе.

— Неее! — Машет головой Куранбаса и смеется. — Тетива порвется! Никакая тетива не выдержит!

«Тетива?! — Осмысливаю появившееся препятствие. — Вот как! Действительно, ее же из жил всяких делают! Ладно, если это единственная проблема, то она решаема. Проволоку медную они уже в это время тянуть умеют, так что можно сплести струну любой толщины, а она-то уж выдержит».

Решив, останавливаю хихикающего половца.

— Сделай мне лук вот такой толщины. — Показываю ему на пальцах диаметр сантиметров в десять. — Но так, чтобы гнулся как твой и не ломался. Можешь?!

Куранбаса, вмиг посерьезнев, нахмурился и протянул.

— Не знаааю! Попробовать надо, никогда такого не делал.

Глава 5

Солнце печет мне в затылок совсем по-летнему, и не мудрено. Уже конец мая. Изогнувшаяся дугой Тверца вырезает посреди леса открытое пространство заливного луга. Я стою у самой кромки воды, а шагах в трехстах высится стена из высоких сосен, точно такая же как и на другом крутом берегу. В этом времени оказалось целой проблемой найти такое место, которое было бы свободное не только от деревьев, но и от посторонних глаз тоже.

Ведь кругом лес, и все очищенные делянки заняты под посевы. Там сейчас самая страда, так называемая летняя работа в период косьбы, жатвы и уборки хлеба, так что безлюдными они точно не выглядят, а для испытания моего нового оружия мне нужна скрытность, хотя бы на первое время.

Прямо передо мной суетятся Куранбаса и плотник Ясыр. Последние приготовления перед демонстрацией результата их двухмесячного труда.

Все сделано по моему чертежу. Четырехугольный разборный каркас. По бокам две треугольные штанги, скрепленные сверху поперечной перекладиной-отбойником. К ней крепится коромысло из прочного высушенного бревна. От одного конца которого веревка идет к тетиве установленного на каркасе толстого лука, а от второго к барабану на другой стороне. К этому же концу привязана петля для снаряда. Все просто, но достаточно эксплуатационно. Собирается, разбирается и доставляется без проблем в любое место силами шести человек или одной повозки.

Осмотрев неказистую на вид, но в реальности достаточно прочную машину, я глянул на ее создателей.

— Ну что, вы готовы?!

Те кивнули, и я повернулся к Калиде.

— Давай! — Протягиваю руку, а тот, достав из корзины два керамических ядра, спрашивает.

— Какое первым?

Два снаряда — это тоже первые изделия. Одно заполнено спиртом и заткнуто фитилем из пропитанной смолой пеньковой веревки, а второе просто засыпано наполовину песком, дабы они оба были одного веса.

Я беру тот, что с песком, а Куранбаса с Ясыром крутят барабан. Скрипит натянутый в струну канат, и противоположный конец веретена, поднимаясь, натягивает тетиву тяжелого лука.

Хрр, хрр, скрипит вал! Вспухают жилы на бицепсах у мужиков, и с каждым оборотом канат все тяжелее и тяжелее наворачивает следующее кольцо. Снарядная петля опускается все ниже и ниже. И вот, половец уже крепит веретено на запор и отцепляет натягивающий канат.

— Готово!

Чуть подбросив на руке ядро с песком — килограмма три не больше, я вкладываю его в петлю. Первый снаряд без заряда, только чтобы проверить как далеко улетит.

Подняв взгляд, машу рукой.

— Пли!

Куранбаса выбивает затвор, и веретено с уханьем взлетает вверх. Бах! Оно с грохотом отлетает от отбойника, и петля со свистом выплевывает ядро. Шррр!

Слежу за полетом и считаю.

— Раз, два, три… Девять!

Заряд летит в сторону и всплескивает фонтан брызг, врезавшись в лужу. Я тут же шагаю в ту сторону, отмеряя шаги. Останавливаюсь у заполненной водой ямы и поворачиваюсь к Калиде.

— Вроде здесь.

Тот лезет в воду и, пошарив по дну, достает осколок ядра.

— Вот оно, родимое! — Он довольно показывает кусок керамики, а я в ответ радостно изрекаю.

— Двести сорок семь шагов! Это даже больше, чем я ожидал.

Возвращаемся обратно, и на другом ядре я обрезаю фитиль под восьмую отметку. Я заранее проверил по счету скорость горения фитиля и нанес риски. Максимальный вред разорвавшееся ядро нанесет, если взорвется в воздухе, тогда к скорости керамических осколков прибавится еще и скорость полета самого снаряда.

Куранбаса с плотником уже зацепили веретено и крутят барабан. Раз, два, навались! Они налегают на рычаги, давя всем телом.

— Готово! — Кричит половец, ставя затвор.

Канат отцеплен, я вкладываю в петлю ядро и, посмотрев на замершего наизготовку половца, чиркаю зажигалкой.

Вспыхивает фитиль, и я ору!

— Огонь!

Вылетает затвор! Бухает об отбойник веретено! Изворачивается петля, и ядро уходит в голубое небо. Огня не видно, и я даже успеваю испугаться — неужто потух фитиль, как вдруг вспыхивает разрыв. Именно вспыхивает, потому что от отбойника было грохота больше, чем сейчас. На расстоянии взрыв звучит отдаленно и мягко, но вспышка говорит мне обратное. Все отлично, все прошло как надо!

В этом убеждают и восторженные глаза всех участников испытания. Даже Калида не может скрыть эмоций, он чешет затылок и оторопело мотает головой.

— Этоть надоже, напасть-то какая! — Он невольно шевелит губами, сраженный результатом.

Вновь идем к той же луже, но теперь найти точку попадания гораздо проще. Посреди воды растекается горящий спирт.

«Так, — радостно потираю руки — Отлично! Разрыв был в воздухе, как и рассчитали, дальность приличная, теперь надо попробовать наш снаряд в деле!»