Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2
Шрифт:
И сказала Лора: Твин-пикский народ,
Счастлив тот, кто с тремя королевами пьет!
Это редкое счастье, великая честь
За обеденный стол с королевами сесть!
Так нальем же в бокалы чернила, и клей
И осушим их залпом за наших гостей!!!
Джесси, наконец, поняла, что происходит что-то не то, и что она сама в этом участвует. Она постепенно сбавила темп и опустила руки. Но было уже поздно. Бешено
Вина с пеплом мешай, веселись до утра
Девяносто же девять Ура! Ура! Ура!
Мистер Палмер кричал.
И вдруг он странно вздрогнул, схватился за сердце и повалился на ковер. — Донна, Донна! — закричал мистер Хайвер, — скорее неси мою сумку.
Он бросился к распростертому на ковре мистеру Палмеру и принялся расстегивать ворот рубашки и срывать бабочку. — Папа, с ним все в порядке? — испуганно шептала Джесси, присев на корточки возле суетящегося отца.
Наконец, Донна принесла сумку доктора, тот раскрыл ее, капнул нашатырный спирт на ватку и поводил ею около носа мистера Палмера. Тот недовольно поморщился, закрутил головой и открыл глаза. — Все в порядке, мистер Палмер? — спросил доктор Хайвер. — О боже, боже, — застонал мистер Палмер. К нему подбежала жена и схватила за руку. — Лиланд, что с тобой? Тебе плохо? — Нет, нет, — шептал мистер Палмер. — Лиланд, тебе плохо? — миссис Палмер чувствовала, какие холодные у мужа руки. — Нет, нет, я чувствую себя… — мистер Палмер закатил глаза. — Лиланд! Лиланд! — причитала миссис Палмер. — Нет, вы меня не так понимаете…
Доктор Хайвер приподнял Лиланда и помог ему сесть. — Нет, я просто чувствую себя счастливым… — Ты — счастливым?
– изумилась Сарра. — Да, я очень счастлив, я беспредельно счастлив, — глаза Лиланда сверкали сумасшедшим блеском.
Его жена выпустила руку и вернулась к столу. Она села за стол, отодвинула от себя тарелку, взяла полный бокал вина и выпила его залпом. — Я чувствую себя счастливым, слышите, все? Я счастлив! — громко говорил Лиланд Палмер.
Какое-то время в доме Хайверов царило неловкое молчание.
Мистер Палмер сидел на полу, прислонившись к фортепиано.
Джесси так и не встала от инструмента. Она пугливо посматривала на Лиланда и беспричинно листала ноты. Но вновь прикоснуться к клавишам Джесси так и не решилась. Ей все казалось, что все произошло понарошку, что мистер Лиланд, их сосед, разыгрывает какой-то спектакль, так вот, как разыгрывают спектакли они в школе, где на роль принцессы выбрали ее, Джесси. И ей казалось, через несколько минут спектакль окончится и все станет на свои места.
И действительно, как Джесси рассуждала, так и произошло.
Буквально через пять-шесть минут мистер Палмер поднялся с пола, отряхнул брюки, одернул пиджак. Он посмотрел на всех совершенно нормальным взглядом, немного виновато улыбаясь. — Извините меня, извините. Со мной что-то неладное произошло. — Да что вы, что вы, успокойтесь, садитесь за стол.
Доктор Хайвер взял за локоть мистера Палмера, подвел к столу, усадил и несколько мгновений пытливо на него посматривал. Но мистер Палмер уже окончательно успокоился. Он подвинул к себе тарелку, взял вилку и нож и принялся есть, время от времени наполняя свой бокал.
Наконец, все пришли в себя. Казалось, никакого досадного происшествия и не было, вновь послышался смех,
Зазвучали веселые разговоры. Хотя, конечно, какие могут быть веселые разговоры в доме Хайверов, когда у них в гостях Палмеры, у которых погибла дочь, но тем не менее…
— Послушай, Мэдлин, — на ухо шептала Донна. — Да, я тебя слушаю. — Пойдем поднимемся наверх, ко мне, я тебе что-то покажу. — Послушай, Донна, может, это неудобно вот так оставить тетю, дядю, всех их… — Да ну, видишь, все уже нормально, все успокоились. — Ты думаешь? — Конечно. — А мне кажется, с моим дядей опять что-нибудь может произойти. — Да нет, чего ты переживаешь, здесь же мой отец. В случае чего мы спустимся. Пойдем, это очень интересно.
Девушки поднялись из-за стола, извинились, сказали, что им нужно отлучиться на несколько минут.
Они поднялись в комнату Донны. Та подошла к тумбочке у постели своей сестры, вытащила верхний ящик и из него достала большую кожаную тетрадь. — Что это? — спросила Мэдлин. — Ты сядь, сядь вот сюда, в мягкое кресло и потом узнаешь.
Мэдлин несколько секунд медлила, но потом опустилась в кресло. — Послушай, ты знаешь, что моя сестра пишет романы? — Ну да, слышала. Ты как-то рассказывала. — Так вот, сейчас я тебе кое-что почитаю. — Может, не надо, Донна? — Нет, сядь и послушай, это очень интересно. — А твоя сестра не обидится? — А откуда она будет знать? Мы сейчас закроемся, — Донна подошла к двери и повернула ключ.
Мэдлин протерла глаза и пристально посмотрела на большую тетрадь на коленях Донны. Та принялась читать. — Слушай. — Да, я вся внимание. — «Она прекрасна, впрочем нет, гораздо больше, чем прекрасная. Все еще нагая она словно бы забыла об этом. В свете ночника она блистает своей молодостью среди этих смятых простыней.
Быть может, ее налитые груди с коричневыми, чуть шероховатыми сосками, немного полнее, чем следует. Лодыжки и запястья несколько широковаты. Да и шея не такая тонкая, как на средневековых гравюрах, волосы рассыпались по круглым плечам. Глаза, губы, подмышки, пах — все блещет дарами юности. Гибкие суставы, чистота линий. А чудесная кожа, гладкая, свежая, трепещущая, украшенная черной родинкой у шеи. И этот умилительный пупок в форме раковины. Я еще ничего не сказала о ногах, которые она сейчас сомкнула: гибких и гладких до самых розовых пальчиков. Она поднимается на подушке, устраивается поудобнее и, в свою очередь, начинает разглядывать меня. Глаза ее полны невольного удивления.
Нагая женщина подобна мраморной статуе. Нагому мужчине не подходит такое сравнение. Статуе хоть фиговый листок помогает прикрыть гроздь винограда. А если в мужчине вдруг возродится сила, он уж и не знает, как это скрыть. В таком положении взгляд женщины действует как кастрация».
При последнем слове Мэдлин, которая слушала чтение Донны со все возрастающим вниманием, поморщилась. — Ну, как тебе? — поинтересовалась Донна. — Ты знаешь, ничего. Это что серьезно, пишет Гариэтт? — Ну конечно, я это нашла у нее неделю назад. Она забыла на тумбочке. И вот прочла. По-моему, она очень талантливый писатель. Тебе не кажется? — Ну, знаешь, Донна, по-моему, о таланте говорить еще рано. Она ведь еще ребенок. — Ребенок? Да мы с тобой, по-моему, в ее годы уже читали подобную литературу, таскали из библиотеки моего отца. Ты помнишь? — Конечно, помню. Послушай, Донна, у меня такое чувство, что я где-то уже подобное читала. — Читала? — Изумилась Донна, — не может быть. Это же написала моя сестра. — Я понимаю, она могла написать. Но мне кажется, что это она списала. — Да ну списала. Ты знаешь, какие книги она читает? — Я, Донна, могу судить только по себе. В ее возрасте я читала всякое. Но если тебе честно признаться, то нравились мне исключительно сказки. Все те книги, которые ты брала в библиотеке своего отца, мне не нравились. И я делала вид, что зачитываюсь ими только потому, что ими зачитывались мои сверстники. — Хорошо, Мэдлин, — кивнула головой Донна, — но мне-то свою сестру лучше знать. Это отец считает, что у нее настольная книга «Алиса в стране чудес», а на самом деле она тайком читает те книги, которые от нее прячут папа и мама. Это только когда отец входит в нашу комнату, у нее на столе лежит книга «Алиса в стране чудес» или Дюма. — Послушай, Донна, так твоя сестра уже написала роман? — Да нет, она его пишет, сколько я помню. Она все время делает какие-то записи, описания природы, разных сцен. И вот теперь, как видишь, ее заинтересовала эротика. — По-моему все это очень естественно, — сказала Мэдлин. — Не знаю, как на счет натуральности, — не согласилась Донна, — но мне как-то не по себе, что моя сестра пишет такие вот вещи. Ты послушай, Мэдлин, — и она начала читать.