Твое имя
Шрифт:
Симария, конечно, небольшая страна, но зато в каждом крупном городе располагалось учебное заведение. Академия Темных искусств, где готовили некромантов, находилась в Корни-Кэш. Когда-то давно, еще девочкой, Мара мечтала учиться в Соувере, в Академии медицины. Но жизнь сложилась так, что о мечте пришлось забыть.
К тому же медикусом она смогла бы стать только спустя много лет, а некромантом Мара являлась от рождения. Только один из нескольких тысяч детей появляется на свет с этим даром. Так что ей повезло, наверное…
Все эти мысли вертелись в голове у Мары, пока они шагали по Тракту в сторону
С дороги сошли ближе к вечеру. До Скира — рукой подать, если поторопятся, на ночевку остановятся позже, а выйдут с рассветом — к полудню дойдут. Идти было не тяжело: в сосновом лесу почти отсутствовал подлесок, стволы деревьев стояли далеко друг от друга. Их кудрявые вершины покачивались от ветра, скрипели, будто жаловались. Мара подняла повыше воротник куртки: ветер сегодня совсем ледяной, в нем чувствовалось дыхание приближающейся зимы.
Бьярн уверенно шагал впереди, Мара следом. Дорогу они оба знали — бывали в Скире уже несколько раз. Обычно там удавалось неплохо заработать: некроманты редко добирались в дальний городок, стоящий на границе с Чернолесьем. В последние годы умершие восставали все чаще, а всякая нечисть так и лезла к границе города.
— Если там денег не заработаем, — пробормотала Мара, обращаясь скорее к себе, чем к своему спутнику, — то можно в обоз наняться на остаток осени.
Голос ее звучал небрежно, словно ей было все равно, но на самом деле Мара волновалась, как к этому отнесется Бьярн. Напарник считал наемных некромантов посредственностями, которые не могут работать в одиночку. Но в нынешних обстоятельствах выбирать не приходилось.
— Посмотрим, — односложно ответил Бьярн и позже, когда Мара уже решила, что продолжения разговора не будет, добавил: — Говорят, в Скире выдалась сложная осень. Наши услуги понадобятся.
Для ночлега выбрали небольшой участок земли, огороженный с одной стороны упавшим стволом дерева. Остов сосны лежал здесь уже давно и весь был опутан молодыми побегами, словно живая изгородь.
Быстро, в четыре руки, развели костер. Воду принесли с собой: набрали, встретив небольшой родник по пути. Мара села, прислонившись к стволу, достала кинжал и принялась с невозмутимым видом полировать его обрывком ветоши.
— Сегодня твоя очередь готовить ужин, — заявила она, натолкнувшись на пристальный взгляд Бьярна.
— Моя? — то ли удивился, то ли возмутился он. — Если мне не изменяет память, она вот уже третий раз по счету — моя.
Мара вздохнула.
— Хорошо, давай вместе.
Они начистили и накидали в котелок клубней земляной груши и кусочков вяленого мяса, большой шматок которого купили накануне в деревне. Бьярн по дороге нарвал побегов медвежьего лука и теперь добавил к похлебке. Мара с чувством выполненного долга вернулась на облюбованное место, а Бьярн остался рядом с костром, помешивая варево деревянной ложкой, и время от времени, обжигаясь и дуя, пробовал его на готовность.
— Знаешь, — сказал он спустя какое-то время, — в тех местах, откуда я родом, приготовление пищи посчитали бы занятием, недостойным мужчины.
Мара обвела кончиком кинжала, который до сих пор держала в руке, костер и готовящийся на нем ужин, и ответила:
— М-м-м? А ничего, что деньги на это все появились только благодаря моим умениям?
На самом деле подобные небольшие препирательства между ними происходили уже не в первый раз. Раньше Бьярн сильнее кипятился, а теперь уже почти свыкся и возмущался скорее по привычке, понимая, что Мару не переделать. Он даже самому себе не смог бы внятно объяснить, что его так сильно задевает. Вовсе не необходимость заниматься женским делом, в конце концов наемники не брали с собой в походу женщин, обходились без ниъ. Нет, не это… Скорее что-то неуловимое, что время от времени проскальзывало во взгляде Мары, когда она смотрела на него. Без тени улыбки, внимательно и будто изучая. Они провели рядом два года, а глаза ее словно говорили: «Ты, конечно, мой напарник, и я должна тебе доверять. И ты вроде еще меня ни разу не подвел, но будь добр, не приближайся без крайней нужды!»
Один раз, еще в начале совместной работы, Бьярн, уязвленный этой подозрительностью, вспылил и сказал довольно грубо:
— Да что с тобой? Вот сейчас-то что случилось?
Они тогда в первый раз расположились на ночлег в лесу. Мара держалась на расстоянии и все бросала на Бьярна быстрые взгляды, думая, что он не видит.
— Жизнь со мной случилась! — крикнула Мара. — Просто жизнь!
Постепенно яростные всплески непонимания перешли в язвительные и колкие разговоры, которые на самом деле просто стали способом спустить пар. Вот как сейчас после долгого перехода.
После того как Мара парировала выпад Бьярна, наступил его черед. Эта игра велась по особым неизменным правилам, ведомым только им двоим. Обычно Бьярн действовал тоньше, но сейчас, видно, сказалась усталость. Или что-то в словах Мары действительно его укололо.
— Нормальная женщина должна домом заниматься. Детьми. Мужем. А не по лесам шастать и с мертвяками общаться, — угрюмо высказался он.
Мара прыснула. Ее давно было не пронять такими вещами, зато разговор принимал забавный оборот.
— Можешь быть спокоен, мне это не грозит!
— Я полностью спокоен. Кто бы еще тебя взял — худышку стриженую.
— Чур меня, чур! Слава Всеединому!
Бьярн бросил ложку в котел и поднялся во весь свой немаленький рост. Мара осталась сидеть, ни один мускул не дрогнул на ее лице, только рука непроизвольно покрепче перехватила рукоять кинжала. Пауза продлилась несколько секунд, а потом Бьярн так же молча опустился на место.
В тот вечер они больше не говорили. В тишине съели наваристую похлебку. Разыграли на монете, кому первому дежурить. Первому очередь выпала Бьярну, а Мара тут же завернулась в одеяло и уснула: в походе надо пользоваться каждой минутой отдыха.
Бьярн долго смотрел на костер, время от времени подкладывая сухие ветки, и качал головой в ответ на какие-то свои мысли. Мара завернулась в одеяло, как в кокон, только нос торчал наружу. Видно, замерзла, несмотря на жаркий огонь. Дождавшись, пока черты ее лица разгладятся, а дыхание выровняется, Бьярн поднялся и подошел ближе. Достал из мешка еще одно одеяло — свое — и укрыл ее сверху.
— Девчонка, — проворчал он. — Бестолочь бестолковая…
*** 4 ***