Твоё имя
Шрифт:
Недолго проварив лапшу в кипятке, Ника слила воду, высыпала в кастрюлю пакетики со специями и снова поставила на огонь. Когда она залила всё это молоком, сосед вновь подал голос:
– Не хочу умалять твои кулинарные способности, но… что ты делаешь?
– Мне нравится готовить рамён в молоке, – непринуждённо ответила она и со знанием дела добавила: – Получается очень похоже на карбонару.
– Ты ведь понимаешь, что из-за твоих слов только что где-то умер один итальянец?
Ника усмехнулась, разложила лапшу по мискам и поставила на стол. Сосед смотрел на неё с хитрым прищуром и улыбался. Тогда она опасливо огляделась, слегка наклонилась
– Я ещё и пиццу с ананасами люблю.
Он рассмеялся, затем покачал головой и с наигранной серьёзностью ответил:
– Ты страшный человек…
– Просто попробуй. Это вкуснее, чем кажется на первый взгляд.
Ника кивнула на миску, и сосед, не скрывая своего скептицизма, взял в руки вилку. Пока он жевал, сосредоточенное выражение на его лице медленно сменилось удивлением.
– Ладно, ты была права. В этом действительно что-то есть.
– Ага! – победно выкрикнула Ника. – Говорила же, что тебе понравится.
– Да. Но пусть это останется нашим секретом. Не хочу случайно уничтожить этим заявлением какую-нибудь маленькую итальянскую деревушку.
Доедали они практически в полной тишине. Несмотря на то, что оба знали друг о друге ровным счётом ничего, никто не спешил рассказывать о себе. И ни один не расспрашивал другого. Наверное, потому что никто из них не хотел говорить об этом.
Ника уболтала его остаться ещё ненадолго и заварила чай. Чтобы избежать неловкого молчания, она включила телевизор и предложила посмотреть что-нибудь ненавязчивое.
Он ушёл с наступлением темноты, к моменту, когда усталость постепенно окутала всё её тело, заставляя веки слипаться. Стоило двери за ним закрыться, пустота дома тут же начала давить. Ника помыла посуду, умылась и забралась в кровать, прячась под одеялом. Из темноты комнаты веяло холодом, но свет в окне дома напротив успокаивал. Сейчас он напоминал свет маяка, разгоняющего мглу, в которой живут монстры. Устроившись поудобнее и приобняв себя одной рукой, Ника закрыла глаза и даже не заметила, как быстро заснула.
Глава 4. Геосмин
Он ощущал себя персонажем плохого анекдота. Напридумывал себе самых разнообразных сценариев, а на деле владелец чёртовой машины оказался вовсе не его сталкером. Обдолбанный придурок преследовал девушку, которую он сам готов был прирезать ещё вчера. Нужно было это прекращать. Следовало взять себя в руки и перестать видеть опасность в каждой тени, пока кто-то действительно не пострадал. Случай с соседкой ясно дал это понять.
Её дом выглядел пустым, слишком огромным для одного человека. Большая часть мебели с высокой долей вероятности уже была там на момент продажи, и девушка явно не заморачивалась, когда въезжала сюда. У неё не было животных, не было комнатных растений, не было даже фотографий семьи или друзей в аккуратных рамочках на стенах и полках. О том, что дом действительно жилой и она не купила его всего час назад, свидетельствовали разве что фантики от конфет и высохшие кольца разводов от кружки с кофе на кухонной столешнице, включённый ноутбук, хаотично разбросанная одежда на спинках дивана и кресел и стопка слегка выцветших газет на тумбе при входе, скопившихся явно не за один месяц. Он бы и дальше относился к соседке с подозрением, если бы она не сидела перед ним на полу, вжавшись в мебель, вся бледная и едва дыша.
Ника была чуднoй. Неуклюжая, слишком простодушная, и в её голове наверняка
Но он хотел, чтобы однажды это стало правдой. Чтобы домик в солнечном штате на улице с высокими пальмами и тихий район с дружелюбными соседями срослись с ним, прижились, как донорский орган. Чтобы когда-нибудь наступил день, когда он проснётся и поймёт, что эта картина больше не отдаёт фальшью. Вот только всякий раз, как подобные мысли приходили в голову, их перекрывал голос Муди. То, что он сказал тогда, сидя на холодной скамье сиротского приюта Святого Иоанна, в день, когда они впервые встретились.
«Зачем впустую тратить время на попытки вписаться в придуманные рамки, если ты можешь заниматься тем, к чему у тебя талант?»
Он хорошо помнил тот день. За два года приют не покинул ни один ребёнок, и вдруг появился этот человек на чёрном «Линкольне». Длинная угловатая машина выглядела так, словно возила самого дьявола. И дьявол приехал за ним.
Голодный, уставший, озлобленный, он сидел неподвижно, весь как натянутая струна, до боли сжимая ладонями колени и почти не моргая, словно боялся упустить момент, когда нужно будет рвануть с места и бежать без оглядки. Возможно, так и стоило поступить, но дьявольские речи потому так сладки, что он, в отличие от всех остальных, не лжёт.
Пусть так. Пускай он теперь обманывал самого себя. Не зря ведь говорят: притворяйся до тех пор, пока это не станет правдой. Наверное, людям просто нравится верить, что они могут быть лучше. Люди хотят думать, что могут измениться. В конечном итоге, кто бы что ни говорил, он тоже был всего лишь человеком.
Воскресные посиделки с соседями на заднем дворе совсем не входили в его планы. Откровенно говоря, никакого конкретного плана у него и в помине не было. Весь этот переезд был абсолютно спонтанным. И именно поэтому барбекю, которое упомянула Ника, показалось отличной идеей. Замкнутые нелюдимые одиночки всегда только привлекают внимание и вызывают кучу ненужных слухов в подобных местах. Нельзя было продолжать и дальше избегать всех вокруг.
Поразительно, с какой лёгкостью можно из лужи подтаявшего желе снова стать человеком, если хоть раз проспать двенадцать часов подряд. Эффект получился бы ещё более фантастическим, если бы всё это время Нику не мучили кошмары. Их не случалось уже так давно, но теперь они снова вернулись и не намерены были её так просто отпускать.
Она заперлась в доме на всю неделю, не решаясь выйти дальше крыльца, боясь, что снова увидит поблизости незнакомое лицо или тонированный автомобиль где-нибудь поблизости. И всю эту неделю один и тот же сон преследовал её.