Твоей любви отрава
Шрифт:
– Хорошо, спасибо, – отвечает ему Марина.
А он берет Лизу за руку и уводит за собой. Наверняка неспроста. Девушка стройная, яркая, возможно тоже танцует.
– Мам, а мы где? – с любопытством спрашивает сын.
Она берет его на руки. И проходит в кабинет.
– Мы в танцевальной школе моего друга.
– В школе? Здесь учатся?
– Да, здесь учатся танцевать.
– Как ты?
Внимание сразу привлекает шкафчик с наградами – медали, кубки, дипломы. Все личные Марка… и ее. Вот их первая серебряная медаль. Тогда она растянула лодыжку. Вот их кубок за призовое место на всероссийском чемпионате. Тогда впервые сбылась мечта…
Каждое
Овации бурной волной. Выкрики «Браво!» из толпы. Высокие баллы. И наконец долгожданная победа. Слезы счастья ручьем, в его плечо. Теперь уже родные теплые объятья.
– Я же говорил, что у нас все получится.
– Марк, я так счастлива. Спасибо тебе! Спасибо!
А он крепко обнимает, целует в висок и говорит на ушко:
– Я тоже, малыш, безмерно…
Тогда он посвятил эту победу ей. Марина была его Музой, путеводной звездой. Но она все равно целовала его в щеку и бежала на свидание к другому мужчине. Повелась на нежные фразы, на подделку, предавая истинные ценности. И делала больно, высекая такие раны, чтоб со шрамами.
– Да, милый, здесь учатся танцевать, как мама.
– А это что? – спросил он, показывая пальцем на кубки.
– Это награды, мамины в том числе.
– И папины?
На это ответ давался с трудом. Ребенку не объяснишь, почему мама перестала дружить с папой, когда тот хороший, единственный, любимый.
– Нет, дорогой, только мамины и ее друга.
– А когда мы поедем к папе?
От этих слов сердце сжимается еще сильнее. Стоит дать слабину, и будет валяться в ногах мужа с мольбами ее простить. Только не за что. Лишь за то, что хочется жить. А еще любить и быть любимой. Сейчас же словно проклята. В аду весь последний год, с того момента, как измены полились наружу без всякого стеснения. Сначала было больно. А сейчас одно желание – сбежать и забыть, как страшный сон. Еще какое-то время пыталась все стерпеть и наладить из-за сына, пока не поняла, что это не выход из ее положения.
– Ты скучаешь по нему?
– Да.
– Потерпи, сынок, хорошо? Папа сейчас очень занят.
Резкое появление Марка заставляет вздрогнуть обоих. Зашел, как хозяин, на что имел полное право. Молча прошел вглубь комнаты и сел за свой рабочий слот. Марина ощутила, как сын сильнее ее обнял, почти вжался. Он боится Марка, что совершенно не удивляло. Перед ними крупный, крепкий мужчина со шрамом на лице и суровыми чертами. Ни улыбки, ни вежливости. Начал разбирать бумажную почту, то есть заниматься своими делами, будто ее с сыном и нет рядом.
– Мы пойдем прогуляемся.
– Конечно, я же сказал, – просто отвечает он.
В коридоре оживленно – закончилась тренировка одной из групп. Опустив сына, Марина взяла его за руку и повела за собой. Заглянули в первую же приоткрытую дверь. Там танцевала группа молодых ребят, что-то в стиле контемпорари. Все гибкие, изящные, красивые в каждом жесте.
– Простите, вы заблудились? – вдруг обратилась к ним какая-то девушка, которая проходила по коридору. – Детская группа чуть дальше. Хотите, я провожу?
Марина перевела взгляд на сына, подумав о том, что ему это может быть интересно.
– Пойдем смотреть, как танцуют другие детишки?
– Да, – робко ответил Дима.
Глава 2
Сегодня все раздражало. Швырнул документы, на которых не мог сосредоточиться. Нагрубил Катерине, своей подруге и правой руке, за то, что никак не могла подписать контракт с клиентом на их условиях. Организаторы одной выставочной галереи хотели видеть у себя их танцоров, но за какие-то смешные суммы, будто труд танцора до седьмого пота ничего не стоит. Потом еще обжегся горячим кофе, будто сегодня совершенно не его день. А так и было. Потому что сложно давалось держать себя в руках. Хотелось кричать… на Марину. За то, что нарушила его покой. Еще вчера утром все было прекрасно. Обычные дела, привычные заботы, мысли о своей подруге, которой как раз очень скоро собирался сделать предложение, как раз после очередного чемпионата. А сегодня не мог ни делом заняться, ни о Лизе спокойно подумать. Перебивались все мысли, то и дело возвращаясь к Марине. Даже вспомнил, когда они первый раз занимались любовью… первый и последний. Это была следующая ночь после их победы на чемпионате. Она тогда сильно поссорилась с Олегом, вплоть до расставания. А он, как дурак, поверил в это, допустил иллюзию, что Марина может, наконец-то, принадлежать ему.
Такое привычное чувство такта. Всегда на паркете, впервые вот так – в постели. Под ним словно сама Нимфа: невероятная, чертовски красивая, дьявольски сексуальная. Не может на нее наглядеться. На любимом личике муки истинного наслаждения, которое дарит ей он. Царапает плечи своими острыми ноготками. И смотрит на него так, будто влюблена. Ее стоны, как музыка – нежным голосом, тихо, чувственно. А он старается быть аккуратным. Пытается не сбиться с плавного ритма, который ее устраивает, когда хочется сорваться до хрипоты. Ведь победа на чемпионате это уже не его мечта – ее. А его – как раз то, что происходит с ними в данный момент. До дрожи, до перебоя в пульсации сердца. Быть с ней, быть в ней, элементарно любить вот так.
На следующий день Олег приехал к ней мириться с охапкой алых роз. Ползал у ее ног. Вымаливал прощение. Марк знал, что в тот день Марина была крайне растеряна из-за их близости. Она чувствовала себя виноватой. Несла чушь.
– Это все неправильно, – говорила, обхватывая лицо ладонями. – Боже, Марк, что мы наделали?!
А он смолчал. Не хотел грубить.
– Мне так стыдно… – говорила она, глядя ему в лицо.
А он подошел, обнял ее и сказал:
– Ты переживаешь из-за Олега?
– Да! Ведь я… я люблю его. Понимаешь?
Это было больно. Это был настоящий удар в район сердца. Это било по его мужскому эго с силой в центнер. Это породило первые ростки настоящей ненависти. Он-то уже подумал, что их чувства взаимны, что с этого дня все изменится. Ошибся. После такого не хотелось даже встревать. Хочет уйти? Пусть.