Творческий подход к предвидению
Шрифт:
— В тебе течет кровь провидца, — это было редкостью, но еще более редким было не обнаружить сопутствующего с даром безумия. Народ ее матери не отличался особой плодовитостью до того, как был стерт с лица земли войной, расколовшей Дворы.
Сапфировые глаза, хоть и налитые кровью, видели ее насквозь.
— Я не знаю от кого это передалось, но да, — он провел грязной рукой по волосам, смахивая стеклянную пыль. — Вчера вечером я закончил шар, а вторая скульптура уже давно мучает меня. Пока я не узнаю, что должно находиться в центре, фигура останется незавершенной.
Акана снова сосредоточилась
— Как ты назвал ее?
— А какое название дала бы ты?
Дорогие Боги, как же она не хотела произносить это вслух. Шейн не просто создавал искусство. Он создавал живых людей, сущность которых отражалась в скульптурах с сокрушительными результатами.
— Пожалуйста, не заставляй меня говорить это.
Шейн потянул к ней руку, но тут же отдернул.
— Ты знаешь название, Акана.
Она снова подошла к шару.
— Ты в курсе, кто она?
— Ты уверена, что это она? Может, это Оберон.
Акана покачала головой.
— Я знаю, что это именно она, и понимаю, что означает композиция. Это точно она, — Акана указала на несчастную фигуру. — Еще также я уверена, что знаю эту личность, — она поежилась. — Ты играешь с опасными видениями, Шейн.
— Играю? Якобы у меня есть выбор? В отличие от тебя я не могу выбирать, какие видения хочу посмотреть. В итоге я просто наблюдаю, как они оживают под моими руками, — в крошечной раковине включилась вода, и вскоре пара влажных рук обвила талию Аканы. — Акана. Знаешь ли ты, что произойдет, если фигура упадет?
Она закрыла глаза и открыла, когда Шейн опрокинул фигуру. Благодаря конструкции шара теперь в отражении были лишь зазубренные края, обозначающие хаос и смерть. Положение рук в стоячем положении идеально подходило для лежащей фигуры. Значит, если это произойдет, то сам мир окажется в опасности.
— Дерьмо.
— Ага.
— Мы должны рассказать Робину.
Шейн повернул Акану к себе лицом, его большие руки были нежны.
— Ты можешь посмотреть ради меня? Может, я что-то упускаю, — его взгляд вернулся к лежавшей фигуре, прежде чем снова сосредоточиться на Акане. — Если это можно избежать, то стоит попробовать.
Она вздохнула.
— Ты знаешь, что случилось, когда я в последний раз пыталась взглянуть на него?
— Нет, что?
Акана прислонилась к Шейну, доверяя ему свой вес и впервые не заботясь о том, что ее одежда будет покрыта грязью. Она нуждалась в его силе после того, как лицезрела эти два произведения искусства.
— Однажды, давным-давно, я увидела, как моя мать разговаривала с очень симпатичным мужчиной, — его руки напряглись, из-за чего Акана протестующе дернулась, снова повернувшись, чтобы изучить зазубренный шар. — Я заинтересовалась этим красавчиком, но мама отказалась открывать его личность. Поэтому я воспользовалась своими навыками, ведь, черт возьми, никто не мог запретить мне удовлетворить свое любопытство, — она проигнорировала смех Шейна. — А когда я проснулась, Робин Гудфеллоу…
— Он и был тем симпатичным мужчиной, как я полагаю?
— Да. Он предложил мне работу.
— Потому что ему нравятся сумасшедшие, да?
Акана толкнула Шейна локтем, с удовольствием отметив его тихое ворчание.
— Ты знаешь, кто она?
— Нет, и это пугает меня до чертиков.
— Почему?
— Мы
— Весь мир искупается в крови.
— Я тоже так думаю, — его рука вернулась к талии Аканы, крепко прижимая ее к себе. — По моему мнению, только это может заставить его вытворить нечто такое, что сделает Тунгуску похожей на вишневую бомбу5.
— Прекрасно.
Взрыв 1908 года над Тунгусской областью России был ужасен в своем разрушении. Ученые полагали, что примерно в трех милях над местом, которое было уничтожено, взорвался метеорит или осколок кометы, но не существовало никаких явных доказательств произошедшего. Мощность взрыва составила примерно десять-пятнадцать мегатонн тротила. Ничто не сохранилось. Последствия взрыва были замечены во всем мире. Странный свет можно было увидеть даже в Англии, жители которой сообщали о такой яркости, что ночью сумели почитать газету. Когда в 1927 году русские, наконец, отправили туда экспедицию, то обнаружили страшную картину разрушений. Акана точно знала, что ученые ошиблись. Ни один метеорит не сумел бы сделать нечто подобное. Это был Робин. Но до сих пор только два человека знали причину случившегося — Верховный Король Оберон и сам Робин.
— Тогда нам нужно поторопиться.
— Я подумываю позвонить твоей матери.
Акана поморщилась.
— Прошу, не надо.
— Она и раньше помогала мне, когда я не мог истолковать видение. Как думаешь, откуда у меня ее номер?
Она обмякла в его объятиях.
— Пожалуйста, только не моей маме. Ну пожалуйста!
Шейн подхватил Акану на руки, будто она действительно была изящным маленьким человеком, каковым ее считали большинство людей. Его сила никогда не переставала удивлять ее… и возбуждать.
— Прояви мужество, Акана. Всемирное разрушение или разговор с матерью, — когда она не ответила, Шейн встряхнул ее.
— Что? Я еще думаю.
С добродушным смехом он вынес ее из студии в крошечную смежную спальню. Невнятные проклятия Аканы раздавались в тишине.
***
Рядом с одним из пьедесталов появилась светящаяся пара зеленых глаз. Они уставились на одинокую фигуру, у ног которой плескались волны, прежде чем сосредоточиться на зазубренном шаре из стекла и металла. Черный каблук ботинка щелкнул по бетонному полу. Робин Гудфеллоу материализовался из небытия, чтобы посмотреть на лежавшую фигуру. Слова двух гибридов эхом отдавались в его ушах.
— Интересно.
Он осторожно поднял маленькую фигурку и поставил ту на ноги. Он с удивлением погладил безмятежную сторону лица статуи. Металл и стекло выгнулись, чтобы не поранить его. Робин улыбнулся, полный надежды и предвкушения, подобных которым не испытывал уже много веков.
— Любопытно, кто же ты такая?
Глава 3
— Пожалуйста.
Акана закатила глаза. Он не сдавался, а она начинала понимать, что и не хотела этого. И все же ей не стоило так легко уступать.