Творческое наследие А. В. Брушлинского и О.К. Тихомирова и современная психология мышления (к 70-летию со дня рождения)
Шрифт:
Как понимать эту «непосредственную» связь? Некоторые авторы имеют в виду лишь простые формы труда, близкие к нагляднодейственному мышлению. Чаще предполагается мышление непосредственно в ходе деятельности, и поэтому специфику практического мышления видят только в «жестком дефиците времени», ответственности за принимаемое решение и т. п. На самом деле, «непосредственная связь» часто предполагает отнесенность мысли к некоторой деятельности. Ведь можно, выполняя некоторую деятельность, думать о чем-то совсем другом – находящемся в другом месте и в другом времени. Вот с этим «другим» и связано
Практическое мышление непосредственно связано с деятельностью, т. е. ее организует, обеспечивает адекватность этой деятельности, а значит, учитывает самые ее разные стороны. Не случайно, Б.М. Теплов пишет о «вплетенности» практического мышления в деятельность. Это значит, что практическое мышление вплетено в систему конкретной деятельности субъекта. Субъект привносит в ситуацию свое знание конкретно этого объекта и условий его преобразования. Для него характерно его индивидуальное видение данной проблемы, в этом видении отражены его способы действования.
Субъект практического мышления – это деятель, преобразователь. Он сам осуществляет найденное решение (преобразование), хотя и через посредство имеющихся в его арсенале средств, других людей и т. п., производящих изменения в объекте в нужном направлении. Вот почему при поиске решения, в специфике мыслительного процесса проявляются все его индивидуальные черты.
Субъектность, специфичная для практического мышления, проявляется и в особом – субъектном – знании объекта. По существу, субъект познает не просто объект, а всю взаимодействующую систему. Так, его знания объекта существуют на языке его индивидуальных средств познания и действия, имеющихся в его арсенале способов преобразования, уровней владения этими способами.
В то же время обобщения, входящие в его опыт, адекватны не коммуникации, не передаче этого опыта от одного субъекта к другому, а возможности использовать этот опыт в новых условиях, к новому объекту. Но тем же субъектом с его индивидуальным действованием и видением. Этим и объясняются трудности при передаче индивидуального опыта.
Исследование выполнено при поддержке РГНФ, проект № 02-06-00249a
Идеи О.К. Тихомирова в современных исследованиях мышления
Корнилова Т.В.
Москва
В сегодняшнем выступлении о наследии школы О.К. Тихомирова было бы правомерным говорить об определенных итогах развития деятельностной, или смысловой теории мышления. Однако ориентировка на контекст общей ситуации современных исследований в психологии мышления, задаваемый методологическим взглядом на возможности теоретического и практического выхода исследований мышления, позволяет фиксировать не столько итоги, сколько ключевые проблемы, отражающие актуальность поставленных в ней вопросов. Как писал прекрасный английский историк и основатель кембриджской школы мышления в гуманитарном знании Коллингвуд, основной вклад исследований в науку чаще заключается не столько в ответах, сколько в поставленных вопросах. Научиться правильному мышлению – это значит научиться задавать правильные вопросы, поскольку оценка ответов на истинность прямо связана с тем, какой вопрос был задан.
Вопросы, сформулированные О.К. Тихомировым, остаются сегодня универсальной сеткой ориентиров, направляющих анализ современного состояния нашей области знаний. Их дальнейшее перечисление удовлетворяет не столько временному критерию их возникновения в работах О.К. Тихомирова, сколько психологическому критерию – удивления, насколько проницательным может быть ум ученого, которому не подвластно социальное развитие общества, но подвластно предвосхищение тех проблем, которые уже более тридцати лет оказываются ведущими в методологии и развитии психологии мышления.
1. Компьютеризация деятельности человека в работах О.К. Тихомирова обсуждалась при постановке трех вопросов:
Каковы возможности и ограничения компьютерной метафоры в самом психологическом знании?
Каковы стратегии возможного взаимодействия человека с компьютером?
Каким образом компьютерные технологии меняют механизмы психологического опосредствования и преобразуют психику человека?
2. С последним из названных связан более общий вопрос о предмете общей психологии. Он в свою очередь имеет разные ипостаси.
Каковы принципы макроанализа психического и основные психологические законы, лежащие в основе психической деятельности?
Являются ли культурно-историческая концепция Л.С. Выготского и теория деятельности лишь историческими пластами психологического знания или же средствами методологического построения современной психологии мышления?
Сменивший О.К. Тихомирова на посту заведующего кафедрой общей психологии Б.С. Братусь примерно так сформулировал соответствующие ответы в одном из выступлений перед студентами, которое я рискую вольно передать: опосредствование – вот основная психологическая реальность и предмет изучения для общего психолога, в каком бы облике конкретных форм и механизмов оно ни проявлялось.
3. Соотношение разных форм анализа мышления: макроанализа и микроструктурного подходов, смысловой регуляции и процессуальной динамики мышления: какими им быть? С одной стороны, сегодня наблюдается укрупнение единиц анализа, в частности возрастает роль категориального аппарата психологии (субъект, личность, деятельностное опосредствование, общение), что свидетельствует о важности разработки интегративных представлений о регуляции мышления. Применительно к проблеме выявления ведущих механизмов детерминации мышления в условиях неопределенности это реализовано, в частности, в нашей концепции открытой гетерархической функционально-уровневой регуляции принятия решений.
С другой стороны, ряд проблем психологической регуляции мышления уже не может сегодня ограничиваться уровнями макроанализа. Так, классическими стали работы Э.Д. Телегиной и Т.Г. Богдановой, посвященные выделению структурирующей функции мотива в мыслительной деятельности. Вопрос о том, каким образом и какие виды внешней и внутренней мотивации детерминируют мыслительную деятельность, получил множество конкретных ответов как в исследованиях школы Тихомирова, так и в исследованиях учеников А.В. Брушлинского.