Творения, том 11, книга 1
Шрифт:
БЕСЕДА 9
"Итак я, узник в Господе, умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны, со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью, стараясь сохранять единство духа в союзе мира" (Еф. 4:1 – 4).
1. В этих словах открыта для нас великая и более (всяких) отличий блистательная сила Павловых уз. И (Павел) не напрасно, как кажется, и не без цели показывает эту силу, но чтобы ею более пристыдить их. Что он говорить? "Итак, я, узник в Господе, умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны". Как (ходить)? "Со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением, снисходя друг к другу любовью". Значит, хорошо быть узником, но не просто, а ради Христа; потому он и сказал: "узник в Господе", т. е. ради Христа. С этим ничто не может сравниться! Но узы (Павла), отвлекая нас от настоящего предмета речи, привлекают (к себе), и, будучи не в силах противиться этому влечению, мы говорим о них как бы невольно, а вернее – и с охотой и с молитвой. О, если бы всегда можно было беседовать об этих узах! Но будьте терпеливы: я хочу сказать еще о том, что бывает предметом внимания у многих, и о чем говорят так: если скорби благое дело, то как же он, защищаясь пред Агриппою, сказал: "молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме этих уз" (Деян. 26: 29)? Он так говорил не потому, что считал скорби унизительным для себя делом, – нет; если бы это было так, если бы в самом деле они были унизительны, то он не похвалился бы ни узами, ни заключением под стражу, ни другими бедствиями, и не сказал бы: "я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами" (2 Кор. 12:9). Что же это значить? То, что он считал великим делом узничество. Но как к Коринфянам писал: "Я питал вас молоком, а не твердой пищей, ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах" (1 Кор. 3: 2), так и здесь (случилось, что) не могли слушать его учения о красоте, величии и пользе узничества: потому он и сказал: "кроме этих уз". Напротив к Евреям он писал не так, а советовал им разделять узы с узниками. Поэтому и сам радовался за узы, отдавался в оковы и с узниками был отводим под стражу. Велика сила Павловых уз! Вместо всех зрелищ довольно одного этого – видеть Павла связанным и ведомым из темницы. Что может быть выше удовольствия видеть его в узах и сидящим в темнице? Как оценить мне это удовольствие?
Не видите ли вы царей и консулов, едущих на колесницах, убранных в золото, и их телохранителей, также имеющих на себе все золотое, – золотые копья, золотые щиты, золотом убранную одежду, в золотых попонах коней? Но сколько первое зрелище приятнее последнего! Я бы желал лучше однажды взглянуть на Павла, с узниками выходящего из темницы, нежели тысячи раз видеть этих людей в сопровождении их копьеносцев. Сколько ангелов, думаете вы, предшествовало (Павлу), когда таким образом выводили его? Что я не лгу, это может подтвердить вам пример из древней истории. Елисей пророк, которого вы, быть может, знаете, во время войны сирийского царя с израильским, сидя дома, открывал придворные совещания царя сирийского со своими советниками и делал безуспешными его действия, наперед высказывая его тайные намерения, и таким образом не допускал (израильтян) впадать в те сети, которые расставлял им этот царь. Это
2. Если Елисея, для такого только случая, окружало воинство ангельское, то что сказать о Павле? Пророк Давид говорит: "Ангел Господень ополчается вокруг боящихся Его" (Пс. 33:8), и еще: "На руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногой твоей" (Пс. 90:12). Но что я говорю об ангелах? Сам Владыка был с ним, когда он выходил (из темницы). Его не видал и Авраам. Он не был и с Авраамом; но (теперь) Он сам дал обетование: "Я с вами во все дни до скончания века" (ф. 28:20). Явившись Павлу, сказал: "Не бойся, но говори и не умолкай, ибо Я с тобою, и никто не сделает тебе зла" (Деян. 18:9,10). И во сне Он явился ему и сказал: "Поспеши и выйди скорее из Иерусалима, потому что здесь не примут твоего свидетельства обо Мне" (Деян. 22:11). Так дивные святые и всегда исполнены великой благодати, а особенно тогда, когда подвергаются опасности за Христа, когда делаются узниками (за Него). Как на доблестного воина приятно смотреть и во всякое время, а особенно, когда он стоить и сражается подле самого царя, так представляй себе и Павла, которого можно было видеть учащим и в узах. Здесь расскажу то, что, между прочим, пришло теперь мне на мысль. И блаженный мученик Вавила был в узах за то же, за что и Иоанн, – за обличение царя в беззаконии, и, умирая, приказал положить эти узы вместе со своим телом, похоронить себя в узах, и теперь оковы лежат вместе с прахом: такова была любовь его к узам ради Христа! "в железо вошла душа его" (Пс. 104:18), сказал пророк об Иосифе. Да и женщинам случалось испытать узничество. А мы не хотим связать самих себя! Я советую принять не это (узничество Павлово), – так как теперь не такое время, – но ты, не связывая рук, свяжи свой ум. Есть и еще узы, и кто не носить одних, понесет другие. Слушай, что говорить Христос: "Связав ему руки и ноги" (Мф. 22:13). Чтобы не подвергнуться этому узничеству, возложим на себя те узы. Потому (Павел) и сказал: "Итак, я, узник в Господе, умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны". И опять: глава у нас Христос. Он совоскресил и спосадил нас на небесных, несмотря на то, что мы так враждебны Ему и сделали столько зла. Велико это звание и к великому (направлено оно)! Велико не потому только, что (Он призвал нас) из такого состояния, но и потому, что призвал на такие дела и таким образом.
Как же достойно ходить (этого звания)? "Со всяким смиренномудрием". Кто таков, тот достойно проходить (это звание): смиренномудрие есть основание всякой добродетели. Если ты имеешь смирение и помнишь, кто ты и как спасен, то воспоминание об этом служите для тебя побуждением к добродетели. Ты не станешь гордиться ни узами, ни даже тем, что я сказал; но, зная, что все у тебя есть дар благодати, будешь смиряться. Смиренный человек может быть слугой, помнящим благодеяния и признательным за них. "Что ты имеешь", – говорит, – "чего бы не получил?" (1 Кор. 4:7)? Послушай и еще, что он говорит: "но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божья, которая со мною" (1 Кор. 15:10). "Со всяким", – говорит, – "смиренномудрием", – т. е. не в словах и не в делах только, но и в наружных приемах и в тоне речи. Не обращайся с одним смиренно, а с другим дерзко; сохраняй смирение со всяким, друг ли он твой, или враг, знатный, или ничтожный человек: в этом состоит смирение. Также и в других делах наблюдай смирение, потому что Христос говорит: "Блаженны нищие духом", – и это (блаженство) ставить прежде других, Потому-то (апостол) и скапали: "со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением". В ином есть смирение, но он горяч и раздражителен: тогда смирение не приносит ему пользы; часто, под влиянием гнева, он все теряет. "Снисходя", – говорит, – "друг ко другу любовью". Как можно терпеть тому, кто раздражителен и клеветник? (Апостол) указал способ: "любовью", – говорит он. Если у тебя нет терпения по отношению к твоему ближнему, то как будет терпеть тебя Бог? Если ты нетерпелив пред своим сорабом, то как потерпит тебя Владыка? Где есть любовь, там все можно перенести. "Стараясь", – говорит, – "сохранять единство духа в союзе мира". Свяжи свои руки узами кротости. Так светлое слово – узы – опять нас озарило; мы оставили его, а оно опять пришло к нам. Хороши и те узы, хороши и эти; но первые – плод последних. Соедини себя с братом: все легко для людей, связанных между собою узами любви. Привяжи себя к нему и его к себе: тогда ты будешь господином не над собою только, но и над другим, сможешь сделать другом своим всякого, кого захочешь. Благодушно "стараясь": дает разуметь, что это дело не простое и не случайное. "Стараясь", – говорит, – "сохранять единство духа".
3. Что такое единение духа? Как в теле душа все объемлет и сообщает какое-то единство разнообразно, происходящему от различия членов телесных, так и здесь. Но душа дана еще и для того, чтобы объединять (людей), неодинаковых между собою по происхождению и по образу жизни. Старец и юноша, бедный и богатый, отрок и взрослый, муж и жена, и всякое существо, одаренное душой, есть что-то единое и – это единство более единства телесного. Первое сродство выше последнего, (духовное) единство совершеннее. Союз духовный тем совершеннее, чем проще и однообразнее. А как он сохраняется? "В союзе мира". Его нет там, где вражда и разделение. "Ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? и не по человеческому ли обычаю поступаете?" (1 Кор. 3:3)? – Как огонь, попадая на сухие деревья, обращает их в один горящий костер, а над влажными не оказывает никакого действия и не соединяет их между собою, – так бывает и здесь: холодность душевная не способствует к соединению, а большей частью теплота. Отсюда происходить и теплота любви. (Апостол) хочет соединить всех нас узами любви. Подобно тому, – говорит он, – как, желая привязать самого себя к другому человеку, ты не иначе можешь сделать это, как, привязавши его к себе самому, и если желаешь сделать этот союз взаимным, нужна его привязанность к тебе, – так и здесь он хочет того чтобы мы связаны были между собою не одним миром, но одной любовью, но чтобы у всех была одна душа. Это – прекрасные узы: этими узами мы соединяемся и между собою и с Богом. Эти узы не обременяют и не стесняют связанных ими рук, напротив дают им большую свободу, открывают им большее пространство для деятельности и делают узников веселее, чем бывают не связанные. Сильный, находясь в союзе со слабым, укрепляет его и не допускает до погибели, а беззаботного он возбуждает к деятельности. "Брат от брата помогаем", – говорит (Премудрый), – "яко град тверд". Этого союза не может нарушить ни расстояние, ни небо, ни земля, ни смерть, ни что другое; он выше и сильнее всего. Проистекая из единства души, он в одно и то же время может обнимать многих. Слушай, что говорить Павел: "Вам не тесно в нас; но в сердцах ваших тесно. В равное возмездие, – говорю, как детям, – распространитесь и вы" (2 Кор. 6:12,13). Что разрушает этот союз? Сребролюбие, властолюбие, честолюбие и многое другое ослабляет и разделяет членов этого союза. Как же устранить этот разрыв? Если не будет этих (страстей), не будет и препятствий для любви. Вот что говорить Христос: когда умножится беззаконие, "во многих охладеет любовь" (ф. 24:12). Ничто столько не противодействуете любви, как грех, – я разумею не только любовь к Богу, но и к ближнему. Как же, спросят, разбойники живут между собой мирно? Но, скажи мне, когда? Во всяком случае, когда они не ведут разбойнической жизни. Но если они не соблюдают справедливости в разделе добычи и не отдают каждому законной части, то и их видишь во вражде и войне между собою. Так нельзя найти мира там, где злодеяние; но всегда можно найти его там, где живут справедливо и добродетельно. Что еще? Соперники живут ли между собою мирно? Вовсе нет! На кого же прикажешь указать мне? Скупой со скупым никогда не могут иметь мирных отношений. Если бы они были справедливы и уступчивы и не оказывали несправедливости друг другу, то и не было бы этого рода людей. Как два диких голодных зверя, за недостатком добычи, пожирают друг друга, так бывает в обществе (людей) скупых и злых. Таким образом, без добродетели не может быть мира. Составим, если угодно, целое общество из людей любостяжательных, пусть будут все они пользоваться равенством чести, никто не будет их обижать, а они сами будут несправедливы друг к другу: может ли существовать такое общество? Совсем нет! Живут ли мирно любодейцы? Не найдешь и двух согласных между собою. И причина опять та же – охлаждение а охлаждение любви следствие умножения беззакония. Оно ведет к себялюбию, оно разрывает и рассекает тело, ослабляет и разрушает его. Напротив, от добродетели происходят совершенно противные действия. Добродетельный человек выше денег. Если бы бесчисленное множество (людей) жило в бедности, они могли бы оставаться в мире между собою. А скупцов, хотя бы сошлось только двое, они никогда не могут сохранять мирных отношений друг к другу.
4. Итак, если в нас есть добродетель, то любовь не погибнет, потому что добродетель от любви, а любовь от добродетели. Объясню – каким образом. Добродетельный человек не предпочитает денег дружбе, он не помнить зла, не оказывает несправедливости ближнему, не наносить ему обид и сам все переносить великодушно. Из этого состоит любовь. Опять, кто любит, тот имеет все эти (качества). Таким образом одно созидается другим. Отсюда видно, что любовь от добродетели, – на что и указывал (Господь), когда говорил: когда умножится беззаконие, "во многих охладеет любовь". А что добродетель от любви, об этом говорить (апостол): "любящий другого исполнил закон" (Рим. 13:8). Потому необходимо быть одному из двух: или сильно любить и быть любимым, или быть в высшей степени добродетельным. Кто имеет одно, у того необходимо есть и другое; и наоборот, не имеющий любви делает зло, и делающий зло не знает любви. Будем же стремиться приобрести любовь: она предохранить нас от зла. Свяжем себя (узами любви). Пусть не будет у нас ни обмана, ни лукавства. Ничего этого нет там, где есть дружба. Об этом так сказал некий мудрец: "Если ты на друга извлек меч, не отчаивайся, ибо возможно возвращение дружбы. Если ты открыл уста против друга, не бойся, ибо возможно примирение. Только поношение, гордость, обнаружение тайны и коварное злодейство могут отогнать всякого друга" (Сир. 22:23 – 25). Раскрытие тайны, говорит, удаляет его. Впрочем, если все мы будем дружно жить между собою, то не будет нужды и в тайнах. Как никто не имеет тайны от себя и ничего не может скрывать от самого себя, так – и от друзей. А когда не будет тайн, не возможен будет и разрыв из-за них. Тайны у нас – следствие того, что мы не можем положиться на верность каждого; тайны – плод охлаждения любви. В самом деле, какая может быть у тебя тайна? Хочешь несправедливо поступить со своим ближним? Или – воспрепятствовать ему в получении какого-нибудь блага, и потому скрываешься от него? Или этого ничего нет, но ты стыдишься (высказаться)? А это не признак ли того, что ты не доверяешь ему? При любви не будет ни измены тайне, ни порицания ее. В самом деле, скажи мне, кто и когда поносит сам себя? А если это и бывает, то для пользы. Мы делаем выговоры и детям для того, чтоб исправить их. И когда Христос укорял города (Хоразин и Вифсаиду), говоря: "Горе тебе Хоразин! горе тебе Вифсаидо!", – то (делал это для того), чтоб избавить их от бесславия. Ничто ведь не имеет такого влияния на душу, ничто столько не способно восстановить ее и исправить ее непостоянство (как обличение). И мы не без намерения обличаем друг друга. В самом деле, за что ты станешь укорять ближнего? За деньги? Не станешь, если свое собственное считаешь общим достоянием. За грехи? Но это не укор, а скорее исправление. "Коварное злодейство", – сказано. Что же, станет ли кто губить и узвлять себя самого? Никто. Итак, будем стремиться к любви. Не просто сказано: возлюбим, но будем гнаться (за любовью), т. е. должно употребить большие усилия. (Любовь) скоро исчезает, быстро уходить от нас: так много препятствий встречает она для себя в этой жизни. Если мы гонимся за ней, то она не будет так поспешно оставлять нас, и мы скоро ее привлечем. Любовь Божья соединила небо с землей; любовь Божья посадила человека на царский престол; любовь Божья явила Бога на земли; любовь Божья сделала Владыку рабом; любовь Божья предала Возлюбленного за врагов, Сына за ненавистников, Владыку за рабов, Бога за людей, Свободного за невольников. Но и этим она не ограничилась, а призвала нас еще, к большему. Не только освободила нас от прежнего зла, но и обетовала нам даровать гораздо большее благо. Возблагодарив за все это Бога, постараемся стяжать всякую добродетель, а более всего будем преуспевать в любви, чтоб удостоиться обетованных благ благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА 10
"Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания" (Еф. 4:4).
1. Когда блаженный Павел желает расположить (христиан) к чему-нибудь особенно высокому, то, будучи исполнен мудрости и духовности, он побуждает к этому предметами небесными – примером самого Господа. Так в одном месте он говорит: "И живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас" (Еф. 5:2), и еще: "Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божьим, не почитал хищением быть равным Богу" (Фил. 2:5, 6). Точно также поступает и здесь. Когда бывают указаны великие примеры, у человека рождается сильная ревность и желание (подражать им). Итак, что же он говорить, побуждая нас к единению? "Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение" (ст. 4, 5). Что же такое "одно тело"? Верные всех месть вселенной, живущие, жившие и имеющие жить. Угодившие (Богу) до пришествия Христова тоже составляют одно тело. Почему? Потому, что и они познали Христа. Откуда это видно? "Авраам, отец ваш", – сказано, – "рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался" (Иоан. 8:56);
2. Разве ты не видишь, что значение имеет не различие природы, а свободная воля? Следовательно по свободной воле они (демоны) хуже всех. Но против ангела, ты говоришь, я не восстаю, потому что между мною и им большое расстояние.
Но также ты не должен восставать и против человека, как и против ангела. Как ангел отличен от тебя по природе, что, впрочем, не должно служить для него ни похвалою, ни охуждением, так и человеке отличается от другого человека не по природе, но по внутреннему настроению и делается между людьми ангелом. Поэтому, если не вооружаешься против ангелов, то тем более (ты не должен вооружаться) против людей, которые в человеческой природе делаются ангелами. При том человеке так же добродетельный, как ангел, для тебя гораздо лучше ангела. Почему? Потому, что он собственной волей исправил свою природу, и еще потому, что ангел удален от тебя местом и обитает на небе, а тот живет с тобой и возбуждает в тебе соревнование. Впрочем, и он далек от тебя – даже более, чем тот: "Наше же жительство", – говорит, – "на небесах" (Фил. 3:20). А (чтобы убедиться тебе) что он, действительно, далек от тебя, – выслушай, где обитает его глава: на троне царственном, говорить он. Но чем дальше от нас этот трон, тем далее и он от нас. Но ты говоришь: я вижу, что он пользуется честью и это производить во мне зависть. Зависть-то и была причиной бесчисленных беспорядков во всем творении и горнем и дольнем, и не только на земле, но и в самой Церкви. Как бурный и противный ветер, устремляясь к спокойной пристани, делает ее опаснее всякой скалы и всякого плавания на море, так точно и любовь к славе, овладевая (человеком), все разрушает и приводит в беспорядок. Вы часто бывали при пожаре больших домов. Видали, как дым поднимается к небу, и как огонь, мало-помалу, истребляет все, потому что никто не заботится о том, как бы прекратить несчастье, а каждый думает только о себе. Нередко сходится целый город, собирается множество народа посмотреть на бедствие; но защиты и помощи нет ни от кого. Можно при этом видеть, как собравшиеся ничего не делают; каждый из них только протягиваете руку, чтобы указать вновь туда пришедшему или на то, как пламя постоянно исторгается из окон, или как обваливаются потолки, и целые стены падают со своих оснований на землю. Бывает, впрочем, много людей смелых и небоящихся опасности, которые не страшатся ближе подходить к горящим зданиям, но не для того, чтобы содействовать прекращению бедствия, а чтобы более насладиться зрелищем, и вблизи рассмотреть все, чего издали часто не видно. Если же это бедствие постигло дом знаменитый и великолепный, то, кажется, зрелище достойно особенного сожаления и больших слез. В самом деле, печальное зрелище – видеть, как главы колонны превращаются в пепел, как многие из них разбиваются в дребезги, иные от действия огня, а другие собственными руками своих строителей (делающих это для того), чтобы не дать большей пищи огню; (печальное зрелище) – видеть статуи, служившие, под защитой кровли, украшением здания, после падения кровли, без защиты, стоящими под открытым небом, в крайне безобразном вид. Еще что? Кто исчислит богатство, заключавшееся в этих зданиях, – золотые одежды и серебряные сосуды? И куда входил только один господин с своей супругой, где была кладовая для многочисленных, одежды и ароматов, где было хранилище драгоценных камней, – всюду, как скоро начался пожар, проникают банщики, мусорщики, бродяги и все другие им подобные. И вот все, что ни находилось внутри, превратилось в воду, огонь, грязь, пыль и обожженные бревна. Но зачем я так широко раскинул пред вами эту картину? Не просто пожар дома хочу я описывать, – что мне за нужда в этом? – а хочу представить вашему взору, насколько возможно, бедствия Церкви. В самом деле, точно пожар какой, или молния, несясь с высоты, ринулась на самый кров Церкви, и между тем это никого не трогает! Когда горит отцовский дом, мы спим глубоким и непробудным сном. Кого не коснулся этот пламень? Каких изображений, стоявших в Церкви, не тронул он? И подлинно, Церковь есть не что иное, как дом, выстроенный для наших душ. Впрочем не все, что вошло в состав этого здания, одинаково по своему достоинству: из составных его камней иные блестящие и великолепны, иные же хуже и темнее, хотя все-таки гораздо лучше остальных. Можно видеть здесь много из них и таких, которые занимают место золота, – золота, украшающего кровлю: иные, как видно, служат таким же украшением, как статуи в домах; а многие стоять на подобие колон. Принято ведь и людей называть колоннами не только за их силу, но и потому, что, имя золотой головной убор, они своим красивым видом украшают (свое место). А в многочисленности народа можно видеть как бы большое и пространное протяжение стен: множество народа занимает место камней, из которых сооружаются стены.
3. Но нужно перейти к более блестящей картин. Эта Церковь сооружается не из (простых) камней, но из золота, серебра, драгоценных камней, оправленных в золото. Но, увы, какая жалость! Все это сожжено господством тщеславия, – этим всепожирающим пламенем, – и никто не пересилил его действия. Мы стоим и удивляемся пожару, но не имеем сил потушить зло. Да хотя бы и потушили его на короткое время, – пройдет два, три дня, и тлящаяся в золе искра низвращает все, чего прежде и не касалась. Так и здесь делается то же самое, что случается, обыкновенно, на пожаре. Причина этого заключается в том, что когда у нас не стало опор для самых церковных колонн, то огонь объял (эти колонны), поддерживавшие кров и сообщавшие крепость всему зданию; а через это ему открылся удобный доступ и к стенам. Если пламень истребить в здании деревянный части, то он устремляется на каменные. Но когда им разрушены и низвергнуты колонны, тогда он не имеет нужды истреблять остальное, – потому что, как скоро ниспадают столпы и подпоры верхних частей (здания), остальное само собою, без всякого препятствия, подвергается той же участи. Так точно ныне случилось и с Церковью: огонь объял всех. Ищем почестей у людей, воспламеняемся славолюбием и не слушаем слов Иова: "То я боялся бы большого общества, и презрение одноплеменников страшило бы меня" (Иов 31:34). Видишь ли, добродетельную душу? Я не устыдился, говорить, пред множеством народа рассказать невольные грехи. Если же он не устыдился, то тем более нам следовало поступать так. "Припомни Мне", – говорит (пророк), – "говори ты, чтоб оправдаться" (Ис. 43:26). Велика была сила этого зла: все она низвратила и истребила. Мы сделались рабами почести, оставив Бога. Мы не можем воспрещать этого своим подчиненным, будучи сами одержимы той же горячкой. Мы сами нуждаемся во врачестве, хотя и поставлены Богом для врачевания других. Какая же остается надежда на спасете, когда и сами врачи имеют нужду в помощи других? Это я сказал не без причины и не напрасно выражаю сетование, но для того, чтобы все мы вместе с женами и детьми, посыпавшись пеплом и облекшись во вретище, наложили на себя пост и просили Бога явить нам помощь и удалить от нас опасность. Подлинно наша помощь в Его великой и дивной деснице. От нас требуется больше, чем от ниневитян. "Еще сорок дней", – сказано, – "и Ниневия будет разрушена" (Ион. 3:4). Страшное и весьма грозное объявление! И как было не (устрашиться ниневитянам) в ожидании того, что, по прошествии трех дней, их город для них же сделается гробом, и они все погибнуть от одинакового наказания? Если когда случалось в одно время и в одном доме погибнуть двум детям, то это было бедствием невыносимым. И если Иову казалась самым невыносимым бедствием – погибель всех (его детей) вследствие того, что над ними обрушилась кровля, то каково же было бы видеть не один дом, не двух детей, но целый народ, в количестве ста двадцати тысяч, погребенным под обрушившимися кровлями? Видите, какое бедствие! Подобная же угроза недавно была направлена и против нас не голосом пророка, – мы не достойны слышать такой, голос, – но некоторым горним вещанием, огласившим нас громче всякой трубы. Опять повторяю сказанное: "Еще сорок дней и Ниневия будет разрушена". Поистине страшная угроза! Но ныне – совсем не то. Уже не три дня прошло и не погибель Ниневии угрожает нам, а много дней протекло с того времени, как на земле Церковь разрушена и повержена долу, как все одинаково рабствуют греху, а особенно те, на которых лежит ответственность управления. Чем сильнее зло, тем больше настоит нужда. Поэтому не удивляйтесь, если я убеждаю вас сделать в некотором отношении больше, чем сделали ниневитяне. Я проповедую вам не только пост, но и показываю то врачество, которое предохранило от падения этот город. Почему так? Потому, что когда Господь увидел (дела ниневитян), "они обратились от злого пути своего, и пожалел Бог о бедствии, о котором сказал, что наведет на них, и не навел" (Ион. 3:10). Сделаем это и мы с вами. Будем удаляться от корыстолюбия и славолюбия, прося Бога явить нам Свою помощь и восстановить падших наших братий. Мы не того должны страшиться (что угрожало Ниневии). Тогда имели ниспадать камни и бревна, и погибать тела; нон нет ничего такого, но зато души имеют быть преданы огню гееннскому. Призовем же (Бога), прославим Его; за прошедшее испросим у Него прощение, а на будущее будем молить Его, чтобы, освободившись от этого лютого и сильного врага (греха), нам быть достойными воссылать хвалу человеколюбивому Богу и Отцу, с Которым Сыну со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
БЕСЕДА 11
"Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас. Каждому же из нас дана благодать по мере дара Христова" (Еф. 4:4 – 7).
1. Павел требует от нас такой любви, которая бы связывала нас между собою, делая неразлучными друг от друга, и – такого совершенного единения, как бы мы были членами одного тела, потому что только такая любовь производит великое добро. Словами: "Одно тело" он требует, чтобы мы сострадали друг другу, не желали благ ближнего своего и участвовали в радостях один другого; все это он выразил вместе. Потом весьма кстати прибавил: "и один дух", – научая, чтобы при одном теле был у нас один дух, так как может быть одно тело, но не один дух, – когда, например, кто-нибудь будет другом еретиков. Или этими словами ("один дух") он хотел побудить к взаимному согласию, как бы так говоря: так как вы получили одного Духа и пили от одного источника, то между вами не должно быть раздоров. Или, может быть, под словом – дух – он разумеет здесь расположение, . Дале говорить (апостол): "как вы и призваны к одной надежде вашего звания". Та есть: Бог призвал всех нас к одному и тому же; никому ничего не предоставил больше против другого; всем даровал бессмертие, всем жизнь вечную, всем неувядаемую славу, всем братство, всем наследие, для всех сделался общей главой, всех совоскресил и спосадил. Итак, имея такое равночестие в духовном, для чего высокомудрствуете? Потому ли, что такой-то из вас богат, а такой-то силен? Но не смешно ли это? Скажи мне, в самом деле, если бы царь, избрав десять человек, облек их всех в порфиру, посадил на царском престол и всем им даровал одну и ту же честь, – посмел ли бы кто-нибудь из них поносить другого – потому, что был бы богаче его и знаменитее? Отнюдь нет! Но этим сравнением я еще не все высказал, так как расстояние здесь не так еще велико. Итак, ужели мы, будучи равны на небе, будем превозноситься друг пред другом земными (отличиями)? "Один Господь, одна вера, одно крещение". Вот упование (нашего) звания. "Один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас" – один и тот же. Или Он для тебя наименовался большим, а для того – меньшим? Ты спасся от веры, а тот – от дел? Тебе отпущены (грехи) в крещении, а тому – нет? Прочь (с такими мыслями)! "Один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас. Который над всеми", то есть, выше всего; "и через всех", то есть, обо всем промышляет, всем управляет; "и во всех нас", то есть, во всех обитает. Это же приписывается (в Писании) и Сыну: следовательно это не означает меньшинства Сына: иначе того же не было бы сказано и об Отце. "Каждому же из нас дана благодать". Для чего же, говорят, и почему дарования различны? Это именно всегда приводило, как их самих (ефесян), так и коринфян и многих других, то к гордости, то к малодушию и зависти. Потому-то (апостол) и указывает нам везде на пример тела. Потому и теперь он предложил этот (пример), что хотел говорить о различных дарованиях. Впрочем подробнее он исследует это в послании к Коринфянам, так как там особенно господствовал этот недуг. А здесь он теперь сделал на это только намек, – и смотри, что он говорить. Не сказал – по вере каждого, – чтобы не повергнуть в печаль тех, которые не получили великих (даров); но – что? "По мере дара Христова". Что, говорить, всего главнее, то общее всем, как-то: крещение, спасете через веру, (право) иметь Бога Отцом и всем иметь причастие в Том же Дух. Если же иной имеет нечто большее в (своем) даровании, то ты этим не огорчайся, потому что и трудов у него больше; помни и то, что с получившего пять талантов пять и взыскано было, а тот, кто получил два, два и принес, и отнюдь не получил за то воздаяния меньше первого. Потому и здесь от того же доказательства он заимствует утешение для слушателя: "К совершению", – говорит, – "святых, на дело служения, для созидания Тела Христова" (Еф. 4:12). Потому и сам он говорил: "горе мне", – как и всякому, кто получил дар апостольства, – "если не благовествую!" (1 Кор. 9:16). Но потому и горе ему, что он получил; а ты свободен от подобной опасности. "В меру". Что такое – "в меру"? То есть, не за наши заслуги, так как (за заслуги) никто не получил бы того, что получил; но все мы (что получили, то) получили как дар.