Творения Великих.Пришлая
Шрифт:
Шея и щеки у брата предательски заалели. Похихикав, я завалилась на постель и принялась сверлить Ярика взглядом, полным умиления.
Последовать совету и уйти, я не собиралась. Да и с Маргаритой мы недавно разговаривали: она вместе с матерью укатила на неделю в Таиланд, что, несомненно, было мне на руку. Не придется прощаться и подбирать правильные слова, чтобы ненароком себя не выдать.
Так я себя утешала, листая фотографии, выложенные Ритой в соцсетях. Подруга уже порядком загорела и выглядела абсолютно счастливой.
И если Маргарита нежилась на солнце и не докучала мне звонками, то Аяла, напротив, не оставляла меня в покое.
Ведунья звонила беспрестанно и писала сообщения с просьбой одуматься, взять трубку и снова одуматься. Ответить ей я так и не решилась. Чутье подсказывало: женщина станет всячески уговаривать отказаться от задуманного. И уж не знаю, чего я боялась больше: того, что она может мне сказать, или того, что я запросто могу струсить и согласиться с ней.
Нет! Все решено. Я ни за что не передумаю!
Я поднялась с кровати и принялась нарезать круги по комнате. Ярослав косо глянул на меня и вновь уткнулся в свои каракули.
Побродив еще немного по дому, я нашла отличное средство, чтобы отвлечься от тяжелых дум. Принялась собирать вещи.
Брала все, что могло хоть как-то понадобиться, и вскоре на кровати образовалась целая гора из теплых кофт, штанов, платьев и разномастных бутыльков с гелями.
– Ты на курорт собралась, что ли? – насмешливо бросил Ярик, старательно выписывая сточку за строчкой. – Тележку с собой на Иппор возьмешь?
Я скривилась в ответ, но правда в словах брата все же была. Вещей и впрямь получилось многовато. Нерешительно покусав губу, я нехотя принялась откладывать в сторону лишь вещи первой необходимости. И вскоре, после упорных стараний, у меня получилось уместить все необходимое в один-единственный рюкзак.
Ликованию не было предела, когда я, в ряду последних, лихо втиснула в боковой кармашек мятную зубную пасту и щетку.
– Ну вот и все, – отрапортовала, радостно улыбаясь и засовывая пузатый рюкзак в шкаф. – Я все упаковала.
– Отлично, – зевнул Ярослав и потянулся. – Идем ужинать. Заодно и родителей предупредишь, что уезжаешь. Помнишь, что нужно говорить?
Брат потряс блокнотом, предлагая повторить все в сотый раз, но я помотала головой. Что я, и без него не справлюсь?
Ярик кинул потрепанную книжицу обратно на стол, еще раз широко зевнул и поплелся на кухню, недовольно ворча и потирая затекшие плечи и шею. Я посеменила следом.
Глядя в спину ссутулившегося брата, все никак не могла поверить, что этот нескладный шестнадцатилетний мальчуган оказался таким умным, находчивым и полезным союзником.
– Спасибо тебе, Яр, – в порыве чувств легонько коснулась я его плеча. – Без тебя я бы точно пропала.
Ярослав не ответил. Лишь устало улыбнулся и кивнул, пропустив меня вперед.
***
Отец сидел за столом и с жадностью уплетал ужин. Мы с братом тоже уселись и принялись за еду. Мамы в кухне не было.
«Наверное, снова работы невпроворот, – бесцельно возила я ложкой в тарелке. – Как же я буду скучать по ней на Иппоре. Да и она по мне…».
Ярослав вдруг поднял голову, нарушив мерный звон ложек.
– Пап, а у Лизы хорошая новость!
Отец встрепенулся и перевел взгляд таких же темных как у Ярика и блестящих, как жучки, глаз на меня. Пришлось через силу улыбнуться, разгоняя нахлынувшую хандру.
– Я получила работу, – папа довольно покачал головой. – Правда, придется сразу же уехать, но я надеюсь, это ненадолго.
– Командировка? – заинтересованность отца росла. – А что за работа?
Я нервно поерзала, но Ярик тут же подхватил.
– Журналистом, естественно! Пап, твоя дочь вообще-то факультет журналистики уже почти два года как закончила, – с укором проговорил он.
Отец смущенно заулыбался.
– Ну мало ли где сейчас молодежь работает, – попытался оправдаться он. – Учеба учебой, а трудятся, где придется.
– Это верно, – оживилась я, воодушевленная поддержкой брата. – Но мне повезло. Правда, я пока одним из рядовых трудяг побуду… Деньги небольшие, зато есть возможность познакомиться с интересными и полезными людьми.
Отец продолжал согласно кивать и улыбаться. Ложь выходила невероятно убедительной! Я даже сама на секунду поверила, что мои мечты чудом сбылись, и я через пару-тройку лет стану крутым именитым журналистом.
– Ну, раз так, я очень рад за тебя, – потрепал меня отец широкой ладонью по голове. – А когда уезжаешь?
– Завтра. В деревнях и весях работать будем… ой, – глаза отца округлились, а я деловито махнула рукой, – пап, там масштабнейший проект затевают! Что-то вроде: «Есть ли жизнь в глуши».
– Жутко интересно! – таращился на меня вовсю Ярослав с открытым ртом. – Я даже тебе немного завидую, Лизка.
Я счастливо улыбалась направо и налево, хотя на душе кошки скребли. Все-таки нет лжи во спасение. Вернее есть, но спасает она лишь чужую душу.
«А как же своя? Что спасет свою?» – терзалась вопросом я, снова вернувшись к ужину.
Видимо, ложь и в Африке ложь. Какими бы чистыми не были помыслы, душу она тяготит как мешок камней.
Поужинав и дождавшись, пока все разойдутся, я вымыла посуду, и отправилась к себе. Из-за полуприкрытой двери родительской спальни доносился бубнеж отца и взволнованные восклицания мамы. Я остановилась на секунду, прислушалась. Похоже, папа уже делился с мамой радостной вестью.