Твой друг (Сборник по собаководству, 1973 г.)
Шрифт:
Если животное спокойно, оно не испытывает неприятного давления или натяжения привязей.
Другой вид одежды собаки — ассенизационная. Она делается из мягкой, губчатой резины и надевается под фиксирующую. Это лифчик и штанишки, плотно, как чулок, облегающие тело животного. От штанишек отходит эластичная трубка, связанная с горловиной ассенизационного бака. Назначение одежды — изолировать и удалять из кабины выделения животного.
Собаку надо постепенно приучать к такой одежде. Неприученное животное беспокоится, рвется, натягивая цепочки.
Кроме ассенизационной и фиксирующей одежды, на некоторых собак надевали еще и одежду, предохраняющую
Одежда и кормление в кабине Уголька и Ветерка, собак, совершивших самый длительный полет в космическое пространство на спутнике «Космос-110», были несколько иными. Это связано, во-первых, с тем, что разработали специальную систему удаления выделений животных, основанную на вытяжном вентиляторе и, следовательно, не требовалась ассенизационная одежда. Во-вторых, кормление собак осуществлялось через фистулу, вставленную в желудок, поэтому несколько изменили систему фиксации.
Собаки привыкают быть постоянно одетыми. Привыкают также к процедуре надевания и подгонки одежды. Любопытно видеть, как они своими позами, движениями помогают одевать себя. Вы только еще стараетесь накинуть на мордочку Лисички воротник рубашки, а она уже сама двигает головой по направлению к нему. В следующий момент собака послушно поднимает лапу, которую продевают в рукав. Очень интересно наблюдать, как животное послушно замирает без движений, сложив лапки, и тем самым давая возможность аккуратно скрепить швом капроновые ленты на животе.
Но вот все кончено: собака встает и, конечно, первым долгом отряхивается. Затем начинает энергично «работать» хвостом, пытается лизнуть руку человека, приласкаться к нему. И весь вид животного как будто говорит, что ему совсем неплохо в этом одеянии.
В кабине, размерами чуть больше самой собаки, находится Марсианка — маленькая, гладкая, круглоголовая. Частое дыхание колышет ее грудную клетку, стянутую одеждой. Количество дыхательных движений — 69 в минуту. И это при норме 26—30! Пасть чуть приоткрыта, животное тянется из кабины, отказывается от еды. Лаборантка ставит ему градусник. Температура 40,2° — значительно выше нормы.
Таков процесс приучения будущих маленьких космонавтов к кабине. «Учеба» не всем дается легко: для многих это мучительная процедура. Приучить их к длительному пребыванию на одном месте почти без движений, причем так, чтобы они чувствовали себя нормально, — обязательное условие, без которого нельзя начинать последующие эксперименты.
Все знают, как активны и подвижны собаки. Они чутко следят за всем, что их окружает, принюхиваются, бегают, лают — поведение их разнообразно и изменчиво. И вот таких животных надо заключать в камеру, лишать возможности перемещаться, делать интенсивные движения!
Многочисленные ответственные наземные опыты, подготовляющие полеты в космос, а также сами эти полеты происходят в маленькой герметической кабине. Человек при этом длительное время не может подойти к животным, не может принять мер, улучшающих их состояние. Вот почему ученые отбирают для работы таких собак, у которых длительное пребывание в условиях маленькой камеры не вызывает патологических изменений.
Первый этап тренировки — приучение собак к кабине. Кабины находятся в специальной комнате. Здесь животные ведут необычный образ жизни, находясь внутри различных камер и лотков. В каждой кабине помещается по одной или по две собаки. Камера-циклоп, покрытая колпаком с одним «глазом» — иллюминатором, служит, например, для того, чтобы приучить животных сидеть в условиях слабой освещенности. Собаки, посаженные сюда, не могут переходить с места на место, но имеют возможность поворачиваться в разные стороны. В настоящих кабинах животные не смогут даже поворачиваться.
Впервые посаженные в тесную клетку собаки, как правило, активно «протестуют»: лают, визжат, царапают пол. Некоторые, нажимая на подвижные стенки, дверцы, умудряются открывать клетку.
Животные, выдержанные в течение одного-трех дней в тесной клетке, отдыхают, потом их одевают в фиксирующую одежду и привязывают к стенкам кабины. Кабина не герметична, и к собаке при желании можно подойти.
Начинается второй этап тренировки — период так называемой частичной фиксации. В кабине животные уже не могут поворачиваться, но имеют возможность двигаться вперед, назад и в стороны на 10—15 см.
Такой вынужденный плен, если он с самого начала продолжителен, собаки переносят очень тяжело. Поэтому первое время 7—8-часовое пребывание животных в камере чередуется с прогулками по двору, где собаки резвятся.
Как ведут себя животные в кабине?
Собачка пшенично-рыжего цвета на коротких ножках — Лепешка, будучи привязанной, спокойно укладывается на утепленный пол. Она смотрит вокруг или дремлет с закрытами глазами. Когда к камере подбегают другие собаки, предупреждающе рычит. При приближении экспериментатора или лаборанта встает, деловито отряхивается, помахивает хвостом, заинтересованно, но спокойно заглядывает в миску с теплой, пахнущей мясом, едой. Все реакции этой собаки удивительно нормальны. Кажется, что в кабине она давно и ничуть не тяготится пленом. Такое поведение вселяет уверенность, что эта собака окажется отличным экземпляром для опытов. И это предсказание оправдывается.
Динга — долговязая белая собака с грустными покорными глазами ведет себя иначе. Посаженная в клетку впервые, она не хочет ложиться, упорно стоит. Время от времени тоскливо скулит.
Денек, закрепленный в такой же камере, ведет себя необычайно вяло. Здоровая собака все время лежит. Когда подходит экспериментатор, Денек понуро поднимает голову, но тут же снова опускает ее на лапы. Лежит безучастно даже тогда, когда начинают отстегивать карабины от цепочки.
Лохматая черная собака с желтым пятном на груди и пятнышками по надбровным дугам на фоне светлой стены кабины кажется черной кляксой, ее и зовут — Клякса. Ласковое животное тянется к экспериментатору, следит за ним глазами, пытается лизнуть руку. Все поведение Кляксы, кажется, не предвещает ничего плохого. Закрепив на ней последний карабин, мы уходим из лаборатории, закрываем за собой дверь, но через специальное отверстие наблюдаем. Теперь собака предоставлена самой себе. Клякса осматривается, встает, садится, до отказа натягивает привязь. Цепочки не пускают, давят. Собака подается всем корпусом назад и опять испытывает натяжение. Это подстегивает ее: она начинает рваться, упираться лапами в сетку. Сопротивление возбуждает. Движения животного учащаются, становятся остервенелыми.