Твой друг. Сборник. Выпуск 2
Шрифт:
Местные жители видели женщину, садилась в автобус. Протелефонировали куда надо — задерживать всех женщин, которые будут выходить на конечной остановке. Сами на машину — и туда.
Около десятка женщин уже ждали. По запаху Арно должен был опознать ту, за которой гнался, разумеется, если она еще тут…
Тут! Ух, как он взъярился, еле оттащили. Скромная, в платочке. И не подумаешь! Однако не сдается, отказывается от всего. А улик-то никаких, только собака…
На руке задержанной заметили пятна, какие оставляет свежая душистая клейковина, которую выделяют первые хрупкие побеги (дело происходило
А тот, который нес? Он тоже не ушел далеко. После нашли и специальную обувь, что была надета у него на ногах и с помощью которой был проложен ухищренный след — задом наперед…
… Он лежал и смотрел. Там, за полосой свежевспаханной земли — контрольной полосой, лежала чужая, незнакомая страна… Нет, он считал, что знает ее! Недаром столько готовился к этому шагу — переходу через границу. Он изучил историю, государственное устройство, обычаи, хорошо владел русским языком, настолько хорошо, что никакой русский не заподозрит.
Он лежал и смотрел. За полосой шла обычная жизнь: сменялись наряды, солдаты в камуфлированных накидках уходили с собаками в дозор, иногда доносились звуки — пение петуха в ближней деревне, мычание коров, сигнал автомобиля, порой выстрелы — пограничники тренировались на стрельбище. Он наблюдал уже много дней, наблюдал упорно, тщательно, чтобы найти в этой размеренной мирной жизни маленькую щелочку и в нее проскользнуть…
И он — матерый шпион и разведчик, как говорится, собаку съевший на своем ремесле, — проскользнул. Как обычно — ночью. Тьма — его всегдашний союзник. В темноте может не увидеть даже самый бдительный часовой, в темноте легко раствориться, исчезнуть, не оставив никаких следов.
Нет, следы, конечно, остались — на контрольной полосе (потому она и контрольная, даже воробей оставляет на ней признаки своего пребывания); но дальше — ни-ни, как будто нарушитель ушел в землю или растаял в воздухе. Рассчитано было все: погода стояла жаркая, сушь, трава выгорела, земля как утрамбованная, может пройти слон — потом хоть в лупу разглядывай, не отыщешь.
Главное теперь — быть незаметным, не выделяться ничем, не привлекать ничьего внимания. Одет он неброско. Не очень аккуратно подстрижен, не слишком тщательно побрит. Попробуй под этой маской разгляди его настоящее лицо. Только в глубине холодных голубых глаз запряталось свое, настораживающее…
Жарко. Солнце печет. Хочется пить. Соображая, как ему скорее исчезнуть из этого поселка, он увидел сатураторную стойку, укрывшуюся под парусиновым тентом продуктового магазина, и направился к ней. Стаканчик свежей воды с сиропом не повредит. А потом — поминай, как звали!
Зашипела прохладная, рассыпающая брызги струя. Толстая немолодая тетка в белом халате протянула стакан:
— Пейте на здоровье, теплынь-то… — И утерлась
Рядом вырос мальчуган. Вихрастый, беловолосый, с прыщиком на носу. Тоже протянул медяк. Покосился на пьющего. В глазах вдруг промелькнуло любопытство. Зырк — на лицо, на руки со стаканом, в миг обшарил взглядом всего; пока наполнялся стакан — проделал это несколько раз.
Мужчина допил, поставил стакан и зашагал прочь; мальчишка пить не стал. Продавщица хотела помыть стакан — он не дал, рукой задержал в воздухе ее руку, потом, оглядываясь на уходящего (тот был уже далеко, не видел их), что-то быстро зашептал ей на ухо, затем кинулся в магазин (там имелся телефон), а она, враз посерьезнев, опасливо косясь на непомытый стакан, ждала… Может, зря? Придумывает парнишка?
Когда прибыли с заставы, от неизвестного, разумеется, и духу не осталось. Стакан стоял нетронутый. Парнишка с торжествующим видом показывал:
— Вот…
— Никто не прикасался?
— Нет, нет, — поспешила заверить продавщица.
— Почему он показался тебе подозрительным?
— Ногти у него…
— Что, ногти?
— Ну ногти… не такие… блестят, намазаны чем-то…
Ясно: маникюр. Мальчишка своими острыми глазами заметил то, чему не придал никакого значения тот, кто предусмотрел все…
Он не предвидел еще одного: даже дети у нас способны разоблачить чужого, даже дети борются с врагами своей страны. Борется весь народ, не только пограничники.
Стакан дали понюхать Арно. И — в погоню!
Поймали!
Популярность Арно началась, казалось бы, с незначительного случая. Вместе с проводником они возвращались из города — ездили выступать перед пионерами. Проводник рассказывал о своей работе, потом показывал, как работает Арно. Ребята были в восторге.
Когда вышли из автобуса, проводник вспомнил, что хотел кое-что купить. Направились к магазину.
Мимо шел какой-то невзрачный прохожий, рядом с ним семенила такая же неприметная и безобидная с виду черненькая собачонка.
Что вдруг сделалось с Арно! Никогда прежде не обижал маленьких собак, даже, казалось, не замечал их; и вообще зря не трогал никого…
Я не раз наблюдал эту особую, присущую только пограничным собакам степенность поведения, некое сознание собственного достоинства, что ли. Ощущение большой силы исходит от них. Зря не залает, не огрызнется, не засуетится, полна сдержанности, ума и, я бы сказал, какой-то сосредоточенности, выполняет команды по движению век проводника, читает его взгляд — такова пограничная собака, помощник бойца.
А тут Арно внезапно взъярился, набросился на несчастную, принялся ее трепать. Еле отняли. Но за те несколько секунд, которые она была у него в пасти, успел спустить с нее шкуру, изорвал в клочья; однако странно — крови не виднелось ни единой капельки, и собачонка, вроде, живехонька, только перепугалась страшно. Хозяин подхватил ее на руки и пустился было наутек, но его задержали, осмотрели собаку, и что же?
Шкура на собачонке оказалась «с чужого плеча». Дворняжка была всунута в нее, а в промежутке между ее собственным мехом и «одежкой» было аккуратно уложено… Ну, что там было уложено, выяснили пограничники, а нам знать не обязательно.