Твой последний шазам
Шрифт:
— Ну, что вломить тебе? — спросил он.
— Нет.
— Какого черта тебе здесь надо?
— Девушку искал.
— Нашёл?
— Нет.
— Может люлей всё же навешать? — кинул он через плечо мужику, державшему Дятла.
— Не. Геморроев не оберешься, — откликнулся тот.
Но увалень всё равно отвесил мне увесистый подзатыльник, а Дятлу дал пинка.
— Ублюдки малолетние. Куда их денем?
— В гараж давай, — сказал мужик.
Нас повели по гравийной дорожке, под ногами заскрипели камушки.
На крыльцо вышла растрепанная женщина в ночнушке.
— Чего натворили-то? — спросила она.
— Ничё, — увалень ткнул меня в спину. — На их счастье. Баранов сейчас приедет, заберет.
— А что хотели-то?
— Мы ничего плохого не собирались делать, — затараторил Дятел, взывая к ней. — Честное слово. Только проверить хотели, что Саши здесь нет.
— Кто такой Саша?
— Саша. Это девушка. Её мама в лагере работает, поэтому сама искать не могла пойти. И мы решили помочь.
— Соловьева что ли? — женщина спустилась с крыльца.
— Да! Соловьева, — обрадовался Дятел.
— Слышь, Коль, они про Ленкину Сашку, — сказала женщина увальню.
— Плевать я хотел, — огрызнулся тот. — Хоть Ленка, хоть Сашка, хоть жена президента. Проникновение на частную собственность. Отвечать будут по полной. Иначе все повадятся. Ходи кто хочешь, бери, что хочешь. Святая простота!
— Ладно, ладно, — попыталась утихомирить его женщина. — Успокойся. Они же ещё не понимают, что делают.
— Вот теперь поймут. Они никогда ничего не понимают, пока граблями по лбу не получат.
— Ну, тогда отпустите их. Они уже всё поняли. На мальчике и так лица нет.
Я посмотрел на Дятла. Он действительно прилично побледнел и это был плохой признак.
— Обойдутся. Мама им наверняка говорила, что нехорошо лазить в чужие дворы.
— Говорила? — он дёрнул Дятла за шиворот. — Или не говорила?
Нас затолкали в ржавый гараж. Брякнул навесной замок.
— Никит, прости пожалуйста, — как только голоса фермеров начали удаляться, взмолился Дятел. — Это случайно получилось. Не понимаю, как она вывалилась. Карман, наверное, дырявый. Она на камни упала, а я не заметил и наступил.
Хоть я и не понял, о чём речь, мне было всё равно.
— Тебе где сказали сидеть? — еле сдерживаясь прошипел я.
— Ну, мне же тоже хотелось.
— Теперь убедился, какой ты лузер?
— Да, да, — запричитал он сокрушенно. — Мне так стыдно, если бы ты знал.
— Пофиг на твой стыд. И на тебя пофиг. Что делать теперь?
— Он в какую-то охрану звонил.
— Зашибись.
Я попробовал толкнуть двери. Но они лишь покачнулись.
— А, где Максим?
— Ты меня спрашиваешь?
— Я просто за тобой шёл и его не видел.
— Если выживем, больше вообще тебя никуда с собой не возьму. И общаться не буду. Всё. Ты сам по себе, я сам. Посадил,
— Прости, — прошептал он.
И тут снаружи послышался лёгкий, едва уловимый шорох, скрежет снимаемого замка. Створка ворот приотворилась.
— Давайте по-тихому, — прошептал Макс в образовавшуюся щель.
Небо уже заметно посветлело и видимость после гаражного мрака была вполне приличная.
Подобно ночным теням мы неслышно метнулись к сетке, перемахнули через неё и рванули на всех порах через поле. Но только успели немного отбежать, как сзади послышались крики и свист. А спереди от леса, прямо на нас тихо выехал темный внедорожник с большой жёлтой наклейкой на дверях «Охрана».
Мы с Максом кинулись врассыпную, а Дятел потрясенно застыл.
— Беги, — заорал я ему.
Он отмер, немного пробежал на заплетающихся ногах, но тут же закашлялся и остановился. Даже в рассветном полумраке я заметил, как он подозрительно побледнел. Этого только не хватало. Я уже и забыл о его эпилептических приступах, которых боялся, как огня. Сейчас как свалится в припадке.
Я тоже остановился и развернулся к нему.
— Ладно. Плевать. Пусть ловят.
Он наклонился, пытаясь отдышаться.
Из машины на ходу выпрыгнул крепкий парень в костюме чоповца, и машина поехала дальше за Максом прямо по полю.
А от фермы уже бежал увалень, тряс кулаками и орал:
— Ты чё творишь? Тут же всё засеяно!
Но водитель, естественно, его не слышал, и мы втроем замерев, с любопытством следили за этой погоней.
Макс метался, как заяц, и пару раз менял направление, то сворачивая в нашу сторону, то от нас. Потом предпринял попытку проделать тоже самое, что в тот раз, когда мы сбежали от фермеров.
Просто остановился, и когда машина подъехала, стал что-то кричать водителю. Я прекрасно знал, что он нарочно выводит его из себя, чтобы заставить вылезти и погнаться за ним без машины.
Но, как я уже потом узнал, у водителя было оружие, и Макс разумно передумал убегать. Но к тому времени он успел основательно навырубаться, так что чоповец, как только вышел, сразу же стал его бить.
Макс защищался и норовил ударить в ответ, в этот момент до них как раз добежал увалень и тоже набросился на чоповца. Завязалась невнятная потасовка.
Солнце понемногу начало вставать. Голубоватый воздух дрожал и поля в этом свете выглядели изумительно прекрасными.
А потом на нас надели наручники и отвезли в городское отделение полиции.
Но мне уже всё было безразлично. Я сто раз прокрутил в голове, какой я дурак, что послушал Макса, какой он идиот, что связался с фермерами, и какой непроходимый дебил потащившийся за нами и выронивший из кармана петарду Дятел. Петарда упала в камни на дорожке, и когда он, не заметив, наступил на неё, рванула. Это её я принял за выстрел.