Твоя чужая жизнь
Шрифт:
К положенному времени все собрались и отправились назад. Войдя в свою комнатку, Юля ощутила, что успела за день соскучиться по ставшей в последнее время родной обстановке.
Потянулась череда одинаково спокойных дней. Друзьями обзавестись было почти нереально: все смотрели друг на друга, как на потенциальных соперников. И лишь единицы проявляли какой-то интерес и товарищеское участие к окружающим. Среди таких был и Стёпа. Невысокий, темноволосый парнишка лет девятнадцати, с открытым, добрым лицом и наивным взглядом огромных ярко-голубых глаз.
— Приветик! — как всегда оптимистично поздоровался он. — Какие планы на вечер?
— Собственно, ничего особенного. А есть что-то интересное?
— Вечером, говорят, очередных «дедков» привезут, — снизив голос до еле различимого шёпота, произнёс он. — Хочу проследить, куда они со своими пассиями удаляются и что делают. Тебе не интересно?
— Конечно, интересно. Но как с вечеринки незаметно свалить?
— Я сошлюсь на головную боль ещё до начала, а ты перед концом смойся. Буду ждать за беседкой.
Вечером, действительно, прошло очередное представление. Шестое за время Юлиного пребывания в пансионе. Выбор пал на какую-то низкорослую блондиночку. Стёпа, как и обещал, свалил после шоу. Дождавшись, когда ещё пара человек покинет зал, Юля тоже сбежала с вечеринки.
Выход на улицу в вечернее время предосудительным не считался, но, перебегая освещённые места и прячась в тени деревьев, Юля ощущала себя преступницей. Белые ночи закончились, тьма окутала мир, оставив лишь освещённые немногочисленными фонарями клочки газонов и дорожек.
— Я уж думал, не придёшь, — заставил вздрогнуть приглушённый голос неслышно подкравшегося Стёпы.
— Любопытно. Не понимаю я. Что ими движет? Не верю я в бескорыстность, — призналась она.
— Вот и я так же. Но одному стрёмно. А все… то ли верят, то ли очкуют.
В этот момент входные двери отворились, и стали видны три силуэта. Одним из них был явно старикашка, второй — миниатюрная блондиночка, а третьим — кто-то из сотрудников. Переждав, пока делегация минует засаду, партизаны осторожно двинулись следом. Пришлось немало пропетлять, минуя освещённые участки. Минут через пять они подошли к небольшому домику, где, очевидно, остановился гость. Из окон первого этажа лился свет. Внутри их явно ждали.
— Когда войдут, перебежим поближе. К окнам я один пойду. Там слепит. Ты в тени на стрёме стой. Если что, знак дашь, — предложил Стёпа.
— Ок, — спорить не хотелось, главное, появился шанс что-то узнать.
Вскоре ребята заняли оговоренные позиции. И какое-то время Юля боялась дышать, чтобы не выдать своё местоположение и не помешать превратившемуся в слух Стёпе.
— Можешь мне не верить, но там нотариус, и они действительно переписывают на её имя всё его имущество! — ошалело сообщил парень. — Хочешь, сам глянь.
Ещё бы Юля не хотела! Забыв о конспирации, она как слон ломанулась к окну. Очевидно, это не осталось незамеченным. Но удостовериться в истинности слов напарника она успела. Осознав, что их застукали, ребята ринулись прочь. Но не в сторону хорошо знакомой и освещённой территории, а вглубь. Во тьму. Замелькавшие со всех сторон фонарики и взволнованная перекличка охраны заставили их пробираться всё дальше, пока, уткнувшись в очередное здание, они не поняли, что пути отрезаны.
— Окно в подвал приоткрыто. Гоу, пролезем, — позвал Стёпа и тут же юркнул куда-то вниз. Юля последовала за ним.
В помещении было холодно и абсолютно темно. Прикрыв за собой окошко, они сели и притихли в ожидании разоблачения. Снаружи несколько раз дёргали входные двери, но убедившись, что они закрыты, ушли. Спустя пару часов всё стихло, прекратили мелькать отсветы от фонариков. Немного привыкнув к темноте, ребята решили осмотреться.
Стёпа чем-то зашуршал. Чиркнула спичка. Яркая вспышка заставила на мгновение зажмурить глаза. Смутный колышущийся свет выделил из темноты два хорошо оснащённых хирургических стола, металлическую больничную каталку.
— А это тут, какого хера делает? — рассматривая показавшиеся страшными находки, подавленным голосом спросил Стёпа.
— Чего-то подобного я и боялся…
— Пересадка органов? Зачем тогда эти спектакли: типа случайный выбор? — недоумевал парень.
— Чтобы паники не было. Кандидата отберут. Клиент его по фото опознает, — озвучила предположения Юля.
— А перепись имущества тогда зачем?
— От таких, как мы, может. Никто же не рассчитывал, что мы сюда заберёмся. А днём сюда наверняка незаметно не пройти.
— Как-то всё слишком сложно. Можно было и проще, без лишних манипуляций.
Стёпа, медленно зажигая спичку за спичкой, обходил помещение по периметру. Одна из стен оказалась занята железными шкафчиками.
— Что-то мне подсказывает — они не для хранения инвентаря, — тихо произнёс парень и потянулся к ручке одного из отделений.
Его руки дрожали. Свет трепыхался, норовя погаснуть. Что находилось внутри, Юля не увидела. Но по тому, как, выронив спичку, дёрнулся Степа, поняла, что ей это не понравится. Однако, решив, что обязана убедиться во всём, увидев собственными глазами, подошла к притихшему парню и, забрав у него коробок, зажгла новую спичку.
Перед ней была полка морга. А на полке лежал тот самый крепенький мужик, который месяц назад выбрал себе в преемницы девицу с модельной внешностью. Окончательно ничего не понимая, Юля начала открывать один ящик за другим. В их недрах нашлись ещё семеро пожилых людей, четверых из них Юля видела на собраниях «общества». Три отделения «пока» пустовали, и ещё в четырёх обнаружились тела молодых ребят и одной девушки, которых ещё недавно Юля видела в столовой.
— Мне всё это ужасно не нравится. Ничего не понимаю, — пробормотала Юля.