Твоя игра. Начало
Шрифт:
— Думаю, нет.
— Ты сомневаешься?
— Мы не можем существовать друг без друга, и одна не может уничтожить другую. Но при этом мы два отдельных существа: каждая может думать и делать своё, и никто из нас не обладает «главным» сознанием и не наблюдает за другой. Я знаю её намерения, поскольку помню, что произошло, помню нас, когда мы были едины. Теперь мы два разных сознания. А другое сознание очень сложно читать — требуется некоторое время и много энергии. Думаю, ей придётся специально применять свои силы, чтобы узнать, где я сейчас и что делаю. Но, скорее всего, она занята
— Ну, тогда спешить нам некуда. Скажи, а почему она знает, где ваша мама, а ты нет?
— Я не могу найти маму. Не могу объяснить, почему. Мы частично связаны сознаниями, и я знаю, что она здесь, в этом мире, но не могу определить точное место. Очень возможно, что другая я направляет мой поток энергии в другие точки. Или мама сама как-то защитила своё сознание, но не знает об этом. Однако если так, то не очень хорошо защитила, раз другая я нашла её. Я не могу остановить её месть, она уже уничтожила всех, остались только вы. В любом случае она знает, что мама очень сильная, может, даже сильнее её, поэтому действует хитро и осторожно.
— Ладно, я понял… не очень много, но, думаю, достаточно. Как же я могу помочь? Ведь я ничего не знаю и не умею.
— Я не знаю. Тебе лучше с мамой поговорить.
— Как это — не знаешь?!
— Вы же встретились до моего рождения и сейчас ещё не вместе. Меня здесь нет, а потому нет ни памяти, ни знаний. Я просто не знаю, что она может рассказать.
— Да-да, точно… логично, — Сергей почесал затылок и прошёлся. — Во что я ввязался… Слушай, — обратился он к девочке, — а я точно нужен? Она ведь, как ты говоришь, настолько сильна, что я… ну не знаю… буду помехой только, наверное.
— Есть одна тонкость. Попробую объяснить. В разных мирах разные сознания и способности, они совпадают лишь частично. Способности, передаваемые из поколения в поколение, разделяются между всеми мирами. Разделяются не поровну — где-то больше, где-то меньше. Но если в каждом мире преждевременно будет умирать представитель поколения, то его способности равным образом разделятся между оставшимися. Во многом это повлияло на то, что другая я очень сильный маг, но и на мои способности тоже (отчасти поэтому я для неё небольшая неприятность). Ей было непросто убрать родителей из нескольких десятков миров, и в одном из них она случайно узнала, как это делать быстрее и проще. Она стала убирать их поодиночке.
— Поодиночке?
— Да. Однажды она увидела, что они не разговаривают друг с другом, раздражаются и вообще видеть друг друга не хотят, как будто в ссоре или не доверяют друг другу, в общем, обычное явление. Ну а дальше — дело техники. Если все силы родителей уходят на… отделение друг от друга. Логика простая — если вы вместе, то можете помочь друг другу.
— Хм… Интересно. Может, от меня и правда толк будет, — задумчиво произнёс Сергей. — Непонятно только, чего она со мной тянет. Могла бы уже сделать своё дело, а не мудрить какие-то там планы.
— Я же сказала, возможно, ей нужно, чтобы вы с мамой встретились. Впрочем, у меня есть ещё одна
Сергей перебил девочку:
— Ты заставила моё сердце остановиться, я как бы умер. Почему она не может сделать так же?
Она посмотрела ему в глаза, вздохнула и опустила голову.
— Ты прав. Раз уж я могу, она — тем более. Но ни разу так не делала. Ей хочется, чтобы родители страдали, прежде чем умрут, чтобы они чувствовали то, что чувствовала она. Для этого мало быть видением, напугать до смерти или свести с ума. Мало даже манипуляции одним родителем, чтобы он сделал нечто, ею задуманное. Она жаждет лично с помощью физической оболочки разделаться с ними. И в тех мирах, где родители уже имели дочь, которая могла бы справиться, этой оболочкой была…
Девочка замолчала и посмотрела на Сергея. Он уже понял, к чему она ведёт, но верить не хотелось.
— Твою же мать… — тихо произнёс он, не обращая внимания на то, что выругался.
— В одном теле не может жить только светлое или только тёмное, — напомнила она. — И я… — голос дрогнул, она опять замолчала. По её губам прошла дрожь, по щеке скатилась слеза. — Я ничего не могла сделать… — её ручки сжались в кулачки. Она опустила голову, на пол упали две слезинки.
Сергей молча смотрел на неё. Он не знал ни что сказать, ни что сделать. Он уже успел понять, что… его дочери… тяжело, однако только сейчас начал понимать, насколько.
Буквально через несколько секунд она подняла голову. Глаза были в слезах, но дрожь из голоса исчезла.
— В общем, она так тянет, потому что только в этом мире не просто нас с ней ещё нет, но даже наши родители ещё не встретились. Нет никакой сознательной связи. Во всех других мирах родители уже знали друг друга, и у большинства была дочь. В тех мирах, где девочка ещё не родилась или же была слишком маленькой, приходилось использовать другой способ.
— Типа лучше, чем вообще никак, — высказал догадку Сергей.
— Да…
— А что случилось со слишком маленькими девочками? — перебил Сергей. И поспешно добавил: — Лучше не отвечай, не хочу знать.
— Думаю, ты догадался.
— Чёрт… Лучше бы не спрашивал… — он смотрел в пол, ощущая дурноту. — Ладно, продолжим.
— В общем, главное, иметь того, кем можно манипулировать и у кого достаточно сил, чтобы сделать нужное.
— И проще всего это сделать, используя такое распространённое семейное явление… — договорил задумчиво Сергей.
— А оставшегося уже добить другим способом.
Сергей снова прошёлся по кабинету, заложив руки за спину. Посмотрел на мониторы, шкафы, в окно и повернулся к девочке.
— Ну, — пожал он плечами, — в общем и целом всё ясно. Только информации многовато… Больше, чем той ночью. Тяжело вмещать. Но ты сказала, в этом мире между вами и нами нет никакой связи — как вы нас нашли?