Твоя Мари. Дорога к себе

Крамм Марианна

– Углей мало, давай на огне пожарим, – решает Олег.

Я подхожу к нему сзади, обнимаю за талию и понимаю, как соскучилась за эти дни.

– Ты чего, Мари? – спрашивает он, пытаясь обернуться.

– Ничего, все в порядке.

– Иди в дом, тут пока прохладно.

– Нет, я не хочу.

Денис молча уходит и возвращается с курткой, набрасывает мне на плечи:

– Простынешь опять.

Я отлично понимаю, как мы трое выглядим со стороны, и почему Лера, хоть и не подает вида, все-таки бешено ревнует – Денис так и не смог справиться со своей привязанностью ко мне, и это проявляется даже в таких

вот мелочах, как эта куртка. Конечно, кому будет приятно…

– Мари, ты меня отвлекаешь, – ровным тоном произносит Олег. – Сядь на стул, будь добра.

Я послушно отлипаю от него и усаживаюсь на стул у окна, завернувшись в куртку Дениса. Он тут же оказывается рядом, садится на корточки и протягивает пачку сигарет:

– Будешь?

– Они крепкие. Принеси мои из сумки, пожалуйста.

Олег косится неодобрительно, но молчит, поворачивая решетку с рыбой на огне. Денис уходит в дом, а я спрашиваю, глядя на своего Верхнего:

– Я что-то лишнее сказала?

– Не стыдно под дурочку косить?

– Не поняла.

– Мари, хватит. Все ты поняла. Не дразни его – и он не будет надеяться на новогоднее чудо. Если, конечно, ты не собираешься ему это чудо подарить.

– С ума сошел?

– Нет. Если есть желание – можешь осчастливить бывшего Верха небольшим экшеном с участием нынешнего.

– Ушам не верю… ты серьезно?

– Конечно, нет. Но если ты захочешь…

– Даже думать забудь! Мы уже это проходили, помнишь? Никому хорошо не было. Мне достаточно Темы с тобой, это лучшая Тема в моей жизни. Никогда бы не подумала, что ты опять опустишься до жлобских соревнований.

– А врешь сейчас зачем?

– Вру? В смысле?

– А в том смысле, что сказала как-то – лучшая Тема у тебя была с твоей Лялей, потому что не было нужды доказывать, какая ты крутая, и можно было расслабиться и выпустить наружу все эмоции.

– Ты совсем с ума сошел?! Это-то тут при чем?!

– Ногой еще топни, – спокойно советует Олег, снова переворачивая решетку.

– Надо будет – топну.

– Ну, так решайся, чего уж.

– Не подначивай.

– Врезать? – совершенно без тени эмоций интересуется Верхний, и я мгновенно умолкаю – мы договаривались, что он никогда не бьет меня вне экшена, но если сейчас не замолчать, то он может и нарушить данное обещание. – Подай лимон, пожалуйста, – выдавливает из половинки лимона сок, поливает куски рыбы.

– Олег, прости меня, я забылась.

– Мари, не надо. Просто думай хоть иногда, что говоришь, кому и где.

Ну, прав, что уж… я в последнее время совершенно не могу удержать за зубами свой язык, иной раз больше напоминающий жало. С Олегом так нельзя, он терпит долго, но если взорвется – я костей не соберу, это точно.

Возвращается Денис с пачкой моих сигарет и зажигалкой, и я делаю непроницаемое лицо, иначе чуткий Дэн вычислит, что мы только что ссорились, и быстренько воспользуется ситуацией, чтобы все усугубить. Если мы хотим провести здесь оставшиеся праздничные дни, то это совершенно ни к чему.

– Эх, рыбкой запахло, – тянет носом воздух Денис, усаживаясь прямо на пол у моих ног.

– Ну, чего на пол уселся? Из двери сквозит, – Олег снова сбрызгивает рыбу лимонным соком.

– Спасибо, папа, я сейчас встану, – ерничает Денис. – Ты не устаешь, братка, быть таким правильным? Хоть бы

тут расслабился и не воспитывал никого.

– И рад бы я, да вы ж, идиоты, покалечитесь.

Могу себе представить, что тут творилось в эти дни, раз Олег так говорит. Никогда не понимала этой манеры некоторых Верхних катать экшены по пьяной лавке. А особенно не понимала нижних, соглашающихся на подобные мероприятия. Кое с кем и на трезвую-то голову не стоит связываться, а уж когда человек выпил… Это, пожалуй, единственное, что я позволяю себе осуждать вслух, потому что действия эти сопряжены с реальным риском для здоровья, а то и жизни. Олегу же в подобных ситуациях проще проконтролировать ход экшена, чем объяснить желающим его катать, почему не стоит делать этого.

– Ты плохо слышишь? Встань, я сказал, – негромко повторяет Олег, и Денис, криво усмехнувшись, поднимается на ноги.

– Да, господин, – выговаривает он, косясь на меня.

– Как вы надоели мне со своими игрушками, – вздыхаю я.

Олег неодобрительно морщится, но никак не реагирует, снимает с мангала решетку и начинает перекладывать поджарившиеся стейки на поднос. Выбрасываю окурок и помогаю ему.

– Пойду Лерку подниму, – Денис скрывается за дверью, ведущей в дом, а я смотрю на Олега:

– Что это было?

– Ничего, не обращай внимания. Хочется ему чудить – пусть. Тебя ведь не трогает.

– Мне это не нравится.

– Ревнуешь?

– Да.

– Понял.

– И?

– Что?

– «Понял» – и все?

– А чего ты еще хочешь?

– Скажи, что у нас ничего не изменилось.

– Мари, ты все еще пьяна? Что у нас должно было измениться за три дня?

– Смотрю, ты тут времени не терял.

– Так, ну-ка, сюда иди, – он хватает меня за руку и дергает к себе с такой силой, что я буквально влипаю лицом ему в грудь. Он берет меня за подбородок двумя пальцами и задирает голову. – Это еще что за фокусы? Ты что думаешь – что я из этих игровых мальчиков? Это тебе салочки, что ли – до кого до тронулся, тот и мой нижний? У меня есть ты. И гарем мне не нужен. Ни из девочек, ни из мальчиков. За девять лет не поняла еще?

Мне становится неудобно за свою вспышку. Разумеется, Олег никогда не бросается такими словами, как «мой нижний», я у него одна, и пока я есть, это не изменится. Он всегда осуждал Верхних, позволяющих себе походя заводить какие-то интрижки и называть случайных нижних «своими». Для него это не игра, а образ жизни, и потому за каждое свое слово и действие он несет ответственность. А я его сейчас здорово обидела.

Утыкаюсь лбом в его грудь:

– Прости меня, я не подумала.

– Ты вообще сегодня мало думаешь, не кажется?

– Кажется. Постараюсь следить за собой.

Он кивает одобрительно, отпускает меня и подхватывает поднос:

– Все, идем. И я тебя очень прошу, Мари, не реагируй ни на что. Все пьют третий день, я знаю, тебе это противно, но постарайся сдержаться. После ужина мы сразу к себе уйдем.

Мы действительно уходим наверх сразу после ужина, но тут отключается свет, и приходится зажигать кругом свечи и подкидывать дрова в оба камина. Олег тяжело вздыхает – подобная ситуация автоматически означает, что спать он ляжет последним, так как единственный трезвый мужик в доме должен проследить за тем, чтобы нигде не осталось огня.